Вступивший в силу закон должен оградить детей от ненормативной лексики. Сработает такая инициатива в регионах России? Вряд ли! Русского человека можно штрафовать за мат, ругать и даже пороть, но от непристойных слов из трех букв и посылания «на…» и «в…» он отказаться уже не сможет. Это такая форма быстрого общения, экспрессивная окраска необходимости произвести действие быстро.
Дети и мат
Паркуюсь во дворе, выхожу из машины и первое, что слышу, сиплый и прокуренный голос алкаша: «(Нецензурно) рот! Иди на (нецензурно)». Оказывается, на качелях качается 10-летний сосед Ваня и кричит до хрипоты.
— Ванечка, у тебя что-то случилось? Ты почему так кричишь? Ты знаешь значение этих слов?
— Каких **** * рот и ***? Конечно! Кричу просто так, потому что надо! — хамит Ваня.
Мальчик из хорошей семьи Ванечка таким способом самоутверждается. Впечатлительным на детской площадке не место — просто разворачиваюсь и ухожу, оставив на качелях горланящего Ванечку.
Умом Госдуму не понять. Хотели запретить иностранные слова, а запретили именно самые русские.
Русский мат — не просто подсистема русского языка, но и бытовая идеология общества, этакая перевернутая система ценностей. Меняются политические режимы, а мат остается. Нецензурная лексика определяет интимные и дружеские, семейные и даже публичные отношения. Отказаться от непристойных выражений не получится, даже если сильно постараться.
Приехали в гости к родителям мужа. Носом к углу стоит и всхлипывает наказанный племянник Даня.
— Что случилось? За что наказали бойца? — интересуюсь у золовки Иры.
— Обматерил мальчика во дворе, дети пришли и пожаловались. Это ж надо! Мой мальчик матерится! — восклицает Ира. И по-женски начинает причитать.
— Дань, ты чего матерился?
— Он меня спровоцировал. Пришлось поставить его на место! А как еще? Он меня оскорбил и мою семью. Первый начал он, и спокойно объяснить что к чему я уже не мог, — всхлипывает Даня.
Как это ни цинично звучит, но современные дети должны уметь материться и очень четко разграничивать, когда можно использовать нецензурную лексику, а когда нет. 12-летний Даня это понимает, только осознать, за что его наказали, не может.
— Я же не ругался матом в театре или в кино. Не кричал в очереди. Он ко мне пристал, и я ему тихо ответил. Меня бы другие ребята не поняли, если бы я ему начал культурно объяснять, что он не прав, — оправдывается Даня.
— Ты будешь еще ругаться матом? — спрашиваю я.
— Если потребуется, то да… Я вот не знаю, что лучше: сразу бить и стоять в углу весь день или сначала обозвать его, уйти от конфликта и простоять в углу полдня? — задается вопросом Даня.
Молча пожимаю плечами. В детском социуме нередко мат становится предостережением перед финальным броском. В мате концентрируются негодование, обида и злоба. А потом, подобно Везувию, происходит словесное извержение.
10-летний Сашка пришел домой весь в пыли, под глазом — «фонарь». Мама Света воспитывает Сашку одна. Оценив ущерб, она отволокла ребенка в ванну, а потом в негодовании позвонила мне.
— Ну вот что с ним делать? Сашка совершенно не умеет постоять за себя. И в силу своей специфичной большой комплекции дружит с детьми, которые старше его. А они сейчас вошли в тот возраст, когда им нужно унижать слабого. А ему всего десять! — всхлипывала Света.
Сашка маминых слез не видел. Он свернулся клубочком на диване и ковырял пальцем стену. Когда я приехала, выяснилось, что на него напали трое его бывших друзей, отобрали кроссовки и заставили бегать по кругу. Сашка сопротивления не оказывал, он мирно просил их вернуть вещи. Ребята матерились и били. Когда Сашка вырвался, сразу побежал домой.
— Строго бы сказал им — отстаньте. В этом случае можно и покрепче слово использовать, — поучаю Сашку.
— Ой, что ты… Я ему тут недавно значение отдельных из них пыталась объяснить, и мы договорились, что Сашка больше никогда не будет их использовать, — шепчет Света.
Мат и искусство
— Я против иностранного мата. У американцев только одно слово, а у нас такое разнообразие. Это же целая философия! — отмечал как-то в приватной беседе директор галереи «АЯ» Олег Радин. — В живописи крепких слов практически не встретишь, если это не эпатажный перформанс, но от их употребления большинство богемных жителей не отказывается.
— Русский мат — это тонкая материя. Это одно из самых великих изобретений русского народа, — заявил на закрытии Московского кинофестиваля оскороносный Никита Михалков. — Я и сам иногда употребляю крепкое словцо, однако против того количества мата, которое сейчас идет с экранов.
На всех филологических факультетах страны профессора обязательно рассказывают, как достойно русский ученый-словист Дмитрий Лихачев ответил урке, который попытался напасть на него в ГУЛАГе. Дмитрий Сергеевич развернулся и на отборном мате уголовников объяснил обидчику, что он не прав. С этого дня заключенного Лихачева больше «не трогали», уголовники решили, что он «свой». «Знать слова надо, а вот употреблять их не стоит», — твердили будущим филологам на лекциях по русскому языку. На семинарах по литературе знания закрепляли практикой:
Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на ***,
Не умру я, мой друг, никогда.
Читали мы Есенина. И вот другое слово, кроме того самого мата, сюда никак не ложится. В поэзии озорного гуляки неприличных и запрещенных сегодня стихов много. Что же, теперь их не читать? Произведения-то хорошие. И как быть Шнуру и группе «Ленинград», Орлуше, так естественно отображающему современные реалии, вооружившись крепким словцом. Стихи и песни уже никогда не будут прежними, боги эпатажа, впрочем, демонстративно плюют на закон. Сначала выпустили два произведения без мата, потом публично спели и прочитали с ним. Образы этих героев и их стихи по-другому воспринимать уже не будут, публика ждет.
«Может быть, мне страну поменять. Кстати, Президент совсем ни при чем», — цитировала я Орлушу в зимнем Питере в 2010 году. Мы с подругой сидели вторые сутки без отопления, укутавшись во вьетнамский плед. Матерный поэт согревал душу и чуть-чуть тело. С Орлушей в комнате становилось уютнее.
Мат и реальность
Запретили мат. Сборную России по футболу
в Шереметьево встречала молчаливая толпа...
Утренний рынок встречает первых гостей суетой, сброшенным в груду товаром и отборным матом продавцов и грузчиков. По-другому здесь объясняться не привыкли. Знакомый дворник Абай подрабатывает — активно разгоняет грязь возле прилавков. Он не матерится принципиально, потому что так воспитан.
— Запрещенные это слова и злые. У них плохая энергетика. Нельзя с них день начинать, — причитает Абай.
— (Нецензурно)! Иди (нецензурно)! — кричат на другом конце рынка. И кто-то куда-то идет, двигается и бежит. Так быстрее и увереннее.
Полковник построил на плацу часть,
стоит 20 минут, бровями шевелит,
желваками играет и в конце гаркает: «Р-р-р-разойдись!»
Офицеры расходятся.
— Что это было-то?
— Так, 1 июля. Мат запретили.
В армии без брани нельзя. Солдат оперативно воспринимает короткие приказы. Друг Серега служит под Москвой. Признается, что ругаются все, начиная от «духов» и заканчивая офицерами.
— Мы не используем мат для связи слов в предложении, это, скорее, как показатель степени значимости поставленной задачи. Между собой в нормальной жизни стараемся общаться без него. А вот в стрессовых условиях прорывает. Да и командиру проще с нами объясняться! — говорит Сережа.
Дома моя культурная и интеллигентная мама укоризненно смотрела на боевого офицера папу:
— Ты умеешь материться? Как же так?
— Но я же не использую мат дома, не учу этому наших детей. Все мужчины должны уметь материться, — сопротивлялся папа.
Не представляю, где она его услышала, но знаю, что сильно переживала. Нецензурная лексика повсюду, избавиться от нее росчерком пера на бумагене получится. Как, например, подобрать культурные слова для определения игры сборной России на чемпионате мира или как описать свое негодование от войны на юго-востоке Украины? Другой вопрос, что мат частенько применяют для описания восхищения. Например, только русский человек может стоять в чистом поле, смотреть на небо, усыпанное звездами, тянуться к Вселенной и одновременно кричать: «Ух, ты ж (нецензурно)! Какая красота!»
Послесловие
В Курске борьба с матом ведется уже пять лет. В городе развесили баннеры с надписями: «Ругаться матом — быть приматом». Социальная реклама в провинции не работает, то ли не задевает, то ли не тот способ. А мы тут задумались: почему матерные слова — непристойные? Наверное, далеко не потому, что они обозначают сакральные части тела или действия, а потому, что они низводят их до формы проклятия.
