Сегодня их называют «реальными пацанами», раньше менее вычурно и более обидно — «гопники». Названий много, суть одна — новое потерянное поколение, не воспетое Ремарком, не упомянутое стариком Хегом. «Реальные приспособленцы» обитают в каждом подъезде, промышляют на проезд парой-тройкой рублей у соседей и упорно рассказывают о правде, братве и понятиях. Эпоха 90-х в 2014 году продолжается, она спускается в подвалы многоэтажек, уходит на чердаки, скрывается в подъездах. Журналисты «МК Черноземье» прогулялись с антигероями современности.
На четких корточках
Глеб — сын местного чиновника. Его папа возглавляет сельсовет или даже район в месте «n» Курской области. Но это рассказ не о золотом ребенке на норковых пеленках и даже не о первом парне на деревне и завидном женихе. Это вовсе не исповедь есенинского хулигана. Просто один день из жизни нового элемента потерянного поколения. Каждое утро мы сталкиваемся в подъезде. Он провожает взглядом и гундит: «Привет». Я сторонюсь, смещаюсь к стене и пробегаю мимо. Стараюсь не замечать, не реагировать и не разговаривать. В своем желании здороваться он настойчив, иногда приходится буркать под нос и пробегать. Из обитателей дома с Глебом общаются его родители и моя собака. Ему 27 лет, а жизнь уже закончилась. Впрочем, может быть, у него она никогда и не начиналась. У Глеба тяжелый взгляд, массивная неподвижная челюсть и вид потрепанного 40-летнего мужчины. В одежде неприхотлив: синий спортивный костюм, темная куртка, шапка на темечко и кроссовки. Это не описание лихого бандита из 90-х, это вполне реальный молодой мужчина, представитель глубинки.
Я с ужасом думаю, кого нарожает это пьяное кровавое быдло, захватившее власть, и что будет с моей страной через 2-3 поколения. Иван Бунин
— Закончил школу, все одиннадцать классов. Учился… Не помню как. Это разве имеет значение. Я не знаю, где норма в современном обществе, так же как и не знаю, когда все пошло наперекосяк. В начальной школе все было хорошо, рядом были мама, папа и сестра. А вот в 7 классе началась социализация. Взрослые друзья с богатым прошлым, первый алкоголь. Мы тогда баловались легкими коктейлями, покуривали за школой. Вообще, я всегда был в почете и «уважухе». За мной заходила толпа, и мы шли в подвал. Там пили, тусили, веселились, — вспоминает Глеб.
Для глубинки такие вечера — норма. В небольших поселках и деревнях все друг друга знают. Стараются держаться вместе. Под «держаться» стоит понимать: влюбляться, общаться, спать, есть, развиваться. Здесь нет лидеров и уников. Это коллективный разум в чистом виде.
— Еще в конце «девяностых» мы дрались. Беспощадно, до крови. Дрались с деревенскими. Помню, однажды Славка подарил Елке бейсбольную биту. Сиплый ее отнял. Для чего ей бита? А мы потом Славку поймали и долго выспрашивали, зачем он это сделал. Но Славка — кмсник, мы его не трогали. Он мог и всечь. А мы нападали массой всегда. Потому что нестрашно, когда орава. Вообще, тогда можно было все. Мы посмотрели «Бригаду» и поняли, что реально все. Перед боями с деревенскими напивались, а потом кто-то принес наркотики. Собственно, барыги были всегда, кто-то из своих же занимался, а мы просто брали в «долг». Было все — от легких до того, что потяжелее, — рассказывает Глеб.
Бригадный патруль
Культовый сериал «Бригада», наверное, не имел право на существование. Да, он подробно рассказал о непростой жизни московских пацанов, дал прочувствовать дух эпохи. Но вся страна оплакивала бандитов Фила, Пчелу и Космоса, каждый вечер россияне застывали
возле экрана, чтобы посочувствовать Саше Белому. А потом в школьных классах формировались свои «бригады». Игры охотно подхватывали девочки. Ира могла стать «Белой», Лену именовали «Филом», Марину – «Пчелом». Школьницы из хороших семей активно «забивали стрелки», «базарили» на стадионе, «разводили» на деньги и дрались. Традиционное: «ты же девочка» — не срабатывало. Бандиты ворвались в каждый дом через голубые экраны, поработили старшее поколение и стали кумирами для младшего. Самым ответственным мамам приходилось увольняться с работы. В личных беседах с руководством компаний они объяснили: у меня сын хочет стать как Саша Белый, если не уйду — потеряю его.
Сериал «Бригада» вышел в 2002 году. В 2003 году пятнадцатисерийный фильм награжден премией «ТЭФИ», «Золотой Орел». В главных ролях — Сергей Безруков, Владимир Вдовиченков, Дмитрий Дюжев, Павел Майков, Андрей Панин, Екатерина Гусева.
— Нет, мы рэкетом не занимались. Просто отнимали деньги у «лохов». Никого не «крышевали», мне папа бы голову оторвал.
Так, мясили кого-то потихоньку. А потом Женька бомжей сжег в подвале. Он клей нюхал класса с 8-го. Не знаю, что произошло. 8 лет ему дали. Мы тогда не поняли, за что. Это же не люди. Я тоже однажды чуть не попал. Увлеклись, отмечали что-то. Телку встретили, классе в 8-м училась. А нас было человек 10, наверное… Предки суетились, у меня — условный. Большую часть из нас посадили. Так она потом подробно рассказывала, как мы ее… Разъясняла все сверстникам и даже гордилась, что ли, — затягивается сигаретой Глеб.
История прогремела на Курскую область. Девочка не пошла домой, а отправилась гулять со взрослыми дядями. Сегодня об этом деле толком никто и не вспомнит, даже упоминаний в Интернете нет. Потом школьницу долго лечили, отправили даже в лагерь на море. Такое великое благо от тайных покровителей одного из насильников.
Бутылка, сигареты и друзья
— Чем я сейчас занимаюсь? Ничем. Выхожу на улицу, брожу. Наверное, смысл в моих прогулках есть. Патрулирую территорию, что ли… Я здесь главный, меня все должны бояться. Так и происходит, я чувствую, что боятся. Правда, не понимаю почему. Я же живу по понятиям, за свои слова отвечаю, пацанов не бросаю. Иногда езжу к своим на зону. В основном все друзья сидят. Как правило, за наркоту. В моем классе училось 12 мужиков — пятеро в тюрьме. В нашей квартире нет моих фотографий, только снимки сестры. Мне кажется, даже родители меня боятся. Когда мама спасла от тюрьмы, я несколько месяцев был хорошим. Старался быть прилежным сыном. А потом снова вляпался. Но она меня любит, я чувствую. Сегодня ко мне приходят братаны, мы можем сидеть и пить весь день. С участковым дружим, поэтому вопросов никаких нет. А какие вопросы могут быть? Там мальчик юный, а нас три человека и все бойцы, — Глеб потирает кулаки.
Дождаться в поселках участкового — миссия на грани фола. Нет, правоохранители в районах есть. Но, как правило, они приезжают на следующий день после происшествия и составляют протоколы, иногда допрашивают очевидцев и всем сочувствуют. В разборки местных они стараются не вмешиваться, чаще всего сидят в уютных каморках и получают зарплаты. Тут не поможет ни модернизация силовых структур, ни повышение зарплаты, ни уговоры. Связываться с околокриминальными субъектами не хочет никто, здоровье и жизнь дороже.
— Недавно у меня родилась дочь. Ее маме на момент появления было всего 17 лет. Для нее я — кумир, могу бросить мир к ее ногам. И я это знаю. Что я испытал? Восторг! Вау! Ребенок! Потом как-то эмоций поубавилось. Мы живем отдельно. Папа постарался, девочке выделили квартиру по каким-то льготам. Она сирота, хотя матушка у нее есть. Сейчас своим внуком занимается. И моя мама мне простила все мои грехи с рождением дочери, — улыбается он.
Похоже, для некоторых современных десятиклассниц кумирами по-прежнему остаются герои боевиков 90-х. Или это желание выделиться, похвастаться перед подругами. Только не надо говорить про любовь. Там, где сплошная чернота, света быть не может.
— Книги… В школе читал. Сейчас не читаю. Некогда. Нужно посмотреть, что там, как, где — много времени. Жизнь — сложная штука, надо все успеть. Во всех местах отдыха в нашем районе меня знают и уважают. Бесплатно могу играть в бильярд, париться в бане. Когда есть деньги, я плачу. Работать? А куда меня возьмут? Только если как папа, в чиновники или депутаты. Наверное, он меня когда-нибудь пристроит, — уверенно сообщает Глеб, сплевывая на порожки подъезда.
Затерявшиеся строчки
— Тунеядец, — кричит в алкогольном угаре чиновник на своего сына. Но сделать уже ничего нельзя. Время воспитания закончилось. Глебу 27 лет, и он — один из винтиков в потерянном поколении двухтысячных.
