— В разговоре с журналистами вы часто даете себе оценку: «человек с кислой физиономией», «мультипликатор-одиночка», «известный петербуржский режиссер». С какими определениями вы согласны сегодня?
— Первые два, боюсь, точно про меня. А про «известный»... Известный кому? Узкому кругу журналистов и кучке любителей авторской мультипликации?
Я всегда честно предупреждаю молодежь: если вы стремитесь к известности, то идите куда угодно — на телевидение, в актеры, в режиссеры игрового кино, но только не в мультипликацию. Через нее к известности вы пройдете самый долгий путь. Поэтому когда меня называют известным, меня слегка коробит: это вы о ком?
— Есть ли разница между карьеризмом, трудолюбием и самоотдачей? Считаете ли вы себя карьеристом?
— Если вдуматься, то карьеризм невозможен без самоотдачи и трудолюбия. И в этом смысле — да, я карьерист!
— Почти 30 лет вы работаете в области мультипликации. Сильно ли изменились вы и ваше представление о творчестве с момента создания первого мультфильма?
— Если бы я сам не изменился за последние 30 лет, то сейчас был бы двадцатилетним глуповатым юнцом с кашей из обрывочных, беспорядочных знаний в голове. Надеюсь, сегодня это описание не про меня. И если изменился я сам, значит, изменились и мои фильмы, в том числе мое понимание кино и творчества.
МК-ЦИТАТА:
Елена Грачева, журналист, из статьи «Новые времена Константина Бронзита»: «Судя по всему, даже для исполнения любезного режиссерскому сердцу клоунского гэга Бронзиту уже не хватает услуг персонажей-статистов. Теперь ему нужен герой. И, похоже, не просто клоун, а герой трагикомедии. Тот, который, перебрав все балаганные способы извлечь комическое из застрявшей тросточки и доведя зрителей до истерики, все-таки, в конце концов, извлекает эту тросточку из щели, берет ее в руку и бредет себе дальше уже по вполне психологической истории. Ну, конечно, время от времени спотыкаясь, поскальзываясь или залепляя кому-нибудь кремовым тортом в рожу… Как же без этого?! Новые времена».
— Говоря о себе как об аниматоре, вы нередко используете сравнения с клоуном. Но тем не менее последние ваши работы этому противоположны. Клоун «загрустил»?
— На самом деле прирожденным клоуном себя считал мой учитель Саша Татарский. Но, наверное, так или иначе, профессия аниматора связана с клоунадой, как никакая другая. И в этом даже нет ничего оригинального.
Почему я «загрустил»? Да ровно потому же: я повзрослел, слегка поменялись ценности. И, как известно, знания умножают скорбь. Но все-таки я бы не стал называть это «грустью». Это слово сразу делает все слишком плоским. Мы не можем не меняться, так как за окном меняется сама жизнь. У нас появляется новый опыт проживания тысяч разнообразных ощущений и ситуаций, и это не может не отразиться на том, что мы все, так или иначе, делаем даже в быту.
И потом, самые великие клоуны были велики именно тем, что умели не только развеселить, но и в свое веселье добавить немного грусти и даже горечи. Например, это гениально делал Чаплин.
— Изучая вашу биографию, понимаешь, как долго вы «прыгали с ветки на ветку»: рекламные ролики, телевизионные заставки, короткий и полный метр, работа с 3D анимацией и мечты об игровом кино. Что именно вы искали и нашли ли сейчас?
— Самое неправильное называть это поиском. Если это и было им, то только поиском заработка.
На одном авторском кино не выживешь. Для аниматоров совершенно естественно работать в области рекламы и телевидения. Опыт полнометражного фильма был мне действительно интересен, но одного раза оказалось достаточно. Мое маленькое авторское видение мира через микроскоп короткометражного кино всегда было для меня самым интересным. Но чтобы жить, нужно зарабатывать деньги.
МК-ЦИТАТА:
Елена Грачева, журналист, выдержка из статьи «Новые времена Константина Бронзита» о мультфильме «На краю Земли»: «Что и говорить — совершенство. И, как любое совершенство, — тупик: и что теперь? Да, штук восемьдесят наград на разных фестивалях. А Бронзит соскакивает с разогнавшегося поезда и плетется дальше пешком, сворачивая у каждого светофора: а тут что?»
— Если творчество мультипликатора — это муки, по вашим словам, то фестивальная деятельность — самоизлечение?
— Фестивали — это отдушина. И еще маленькие приятные бонусы профессии в виде поездок в разные уголки мира, куда туристом я едва ли доехал бы. А самоизлечение — это сам фильм, который проходит все стадии «творческой беременности», и однажды рождается на свет, освобождая от тяжелой ноши своего, в данном случае, «папу».
— В своем первом и единственном полнометражном мультфильме («Алеша Попович и Тугарин Змей») вы озвучивали Тугарина — одного из центральных персонажей. Почему именно он?
— Распространенное заблуждение, что кино — завидная творческая профессия, связанная с бесконечным азартом поиска чего-то нового и интересного. Но правда такова, что самого творчества здесь процентов 20, а все остальное уходит на ежедневную рутину производства, именно потому, что кино (и мультипликация в особенности) — это, прежде всего, производственный процесс. Поэтому никакого поиска роли и выбора персонажа здесь не было — обыкновенная производственная необходимость. Поджимали сроки, фильм нужно было заканчивать, а именно этот персонаж продолжал оставаться «безголосым». То есть, аниматоры «одушевляли» его, слушая мое черновое озвучивание, которое я записал в самом начале работы за всех персонажей на весь фильм. Дальше, по мере работы, продюсеры нашли и записали актеров для всех персонажей, а на Тугарина уже просто не было ни времени, ни денег в бюджете. Вот и остался мой голос.
— Читая отзывы на новые российские кинопроекты, зачастую сталкиваешься с необоснованной предвзятостью и негативом. Такое поведение оправданно?
— А вы не попадали, случайно, в чатах на подобные «обсуждения» моего последнего фильма, который, так или иначе, появлялся в сети? Вот уж какой только «грязи» я не начитался. Причем не только про фильм, но даже про самого себя от людей, которые меня совсем не знают.
Номинация на «Оскар», разумеется, в какой-то момент эти чаты активизировала. Но, говоря откровенно, на подобную аудиторию мне всегда было глубоко плевать. Было бы неправдой сказать, что чтение этого потока необоснованного негатива оставляет меня равнодушным, но через пять минут я об этом уже забываю. Собаки лают... знаете ведь. Мы с подобной публикой существуем в параллельных мирах, и маловероятно, что наши жизни когда-нибудь пересекутся.
— Стоит ли в таком случае верить, что кино, уважаемое российской публикой, в нашей стране возродится?
— Да к черту вообще кино! В этом, кстати, одна из проблем нашего общества, что иным, вовсе того не заслуживающим, профессиям уделяется чрезмерно повышенное внимание.
Почему так редко берут интервью у учителей или врачей? Каждый день хирург разрезает лазерным скальпелем сердце грудного ребенка, чтобы излечить его от врожденного порока. Но что мы знаем об этом подвиге? Чем живет этот человек, что им движет?
Расспросите Шаварша Карапетяна, как ему живется в своей обувной мастерской. Встречается ли он с десятками людей, чьи жизни когда-то спас? По счастью, он жив и еще может об этом поведать. Возьмите интервью хотя бы у одного человека, который был им спасен! Мы же ничего об этом не знаем! Но говорим о кино.
Не о возрождении кино и мультипликации нужно думать, а о возрождении внимания и уважения к каждой человеческой личности. И чем «меньше и незаметнее» эта личность, тем в большем внимании она сегодня нуждается. Гоголь в своей «Шинели» рассказал нам именно об этом. Тогда и кино наше, и публика, которая его смотрит и обсуждает, станут другими.
МК-СПРАВКА:
Константин Бронзит родился 12 апреля 1965 года в Ленинграде. Закончил вечернее отделение факультета дизайна имени В. Мухиной. Параллельно с учебой работал в цехе мультипликации студии «Леннаучфильм», где впервые попробовал себя в качестве режиссера.
В 1995 году окончил отделение Санкт-Петербургского высшего художественно-промышленного училища режиссуры анимационного кино. В Москве работал на студии «Пилот» под руководством Александра Татарского (1993-95 гг.), в Петербурге — на студии «Позитив-ТВ» (1996-99 гг.). В 1995 году работа Бронзита «Switchcraft» получила гран-при за лучший короткометражный анимационный фильм на международном фестивале в Аннеси, что стало первым международным прорывом автора.
В 1998 году жил и работал во Франции (студия «Фолимаж», мультфильм «На краю земли»). С 1999 года начал трудиться на студии анимационного кино «Мельница» в Петербурге. В качестве главного консультанта работал над многими проектами, а также осуществил постановку полнометражного мультфильма «Алеша Попович и Тугарин Змей».
Двукратный номинант на премию «Оскар» в категории «Лучший анимационный короткометражный фильм» за мультфильмы «Уборная история — любовная история» и «Мы не можем жить без космоса». Является лауреатом множества международных фестивалей и премий, член Национальной французской академии кинематографических искусств, член Американской Академии кинематографических искусств «Оскар».
