«Проклятый» дом
Есть в Орле дом, который называют проклятым. Построен он в самом центре города, на берегу реки. Квартиры в нем и места под офисы давно раскуплены известными лицами: тут и солидные адвокаты, и генеральные директора серьезных предприятий. Но из-за сложной геологии до ума его не могут довести уж больше десяти лет, хотя пытались неоднократно. Вот в этом-то доме на ул. Салтыкова-Щедрина имело квартиру и нежилое помещение и семейство Гладких. Мать и сын-предприниматель, специализирующийся, в том числе, на купле-продаже недвижимости.
В 2012 году они решили продать и квартиру, и нежилое помещение. Поиском покупателя занялся некто Олег Павлов, известный орловцам как один соучредителей клуба самбо «Торнадо» в то время, когда другим соучредителем был Александр Вахрушев. Случайное совпадение, наверное.
Покупателей он нашел. Ими оказались сразу трое: Сергей Барышников, Андрей Русецкий и Олег Коломыцев — сотрудники юридического центра «Право». Сделку оформили на родственника Русецкого Андрея Слободу. Прошло два года. Недвижимость перепродали. После чего Л. Гладких пошла в суд… Дальше версии происшедшего расходятся.
Дело ясное, что дело темное
Барышников, Русецкий, Коломыцев, которые вот уже год как сидят за решеткой в ожидании приговора, утверждают: за помещения они заплатили
1,5 млн — по 500 тыс. каждый. Заплатили до того, как стали оформлять документы, прямо в офисе Максима Гладких. Документы для сделки готовил он же, поскольку располагал всей информацией по недвижимости и паспортными данными матери — хозяйки собственности. Павлов за посредничество получил 150 тысяч — 10% от сделки. В договоре написали 300 тысяч — обычная практика для того, чтобы уменьшить сумму налога.
Через два года 69-летняя Людмила Гладких заявила, что сделки со Слободой она не заключала, договоры купли-продажи не подписывала, деньги не получала. Правда, после того, как эксперты установили, что договоры подписаны именно ею, признала: подписывала. Но…
«09.02.2012 я приехала в офис к сыну, где был он, Слобода и мужчина, которого я не знала. Я села за стол, и мне на подпись подали договоры купли-продажи помещений, которые я подписала сразу, так как надеялась на сына. Но когда я перевернула договор, то увидела ошибку в цене: вместо трех миллионов было указано триста тысяч рублей, причем как цифрами, так и прописью. Я отдала договоры сыну, показала на ошибку и попросила их переделать… Никаких переделанных договоров мне не передали, в связи с чем я полагала, что сделка не заключена. В этом году (2014) я подписывала сведения об имуществе в налоговую. Так я выяснила об отчуждении моей собственности».
Надо сказать, что суд первой инстанции, выслушав обе стороны, посчитал сделку действительной, а вот переход права на проданные помещения — незаконным, поскольку было выяснено, что при сдаче документов в Регуправление не присутствовал продавец, что противоречит установленным требованиям. Однако областной суд принял более жесткое решение, признав ничтожной и куплю-продажу, посчитав обозначенные в договоре 300 тысяч слишком малой ценой. В результате квартира и нежилое помещение вернулись к Гладких, хотя к тому времени их уже перепродали. Но это было только начало.
Роковая ошибка
В ходе разбирательства иска Гладких выяснилось, что при регистрации перехода права на недвижимость было допущено немало «вольностей». Дело в том, что проходила она как бы дважды. Первый раз были поданы документы с реальными подписями продавцов и покупателей. Однако допустили ошибку в фамилии продавца. И появился на свет другой «комплект» документов.
— Поскольку он уже носил чисто технический характер, никто не стал заморачиваться должным оформлением. Во «втором» договоре куплипродажи, как установил специалистпочерковед, уже давший показания в суде, вместо матери расписался сын, хотя «государственный» эксперт пишет, что «неустановленное лицо», — объясняет представитель Русецкого — адвокат Иван Онищенко. Это и сыграло впоследствии роковую роль и стало поводом для обвинения людей в мошенничестве, да еще в составе ОПГ.
Вообще, это уголовное дело появилось при весьма странных обстоятельствах. Представьте: следователь расследует уголовное дело, не имеющее к этой сделке никакого отношения, и проводит обыск в помещении, где раньше был офис Максима Гладких (кафе «Зефир»). В куче бумаг оказывается копия свидетельства о праве собственности на объекты недвижимости в «проклятом доме» от 2009 года и копии договоров их купли-продажи от 2012 года. Что делает следователь? Невероятное! Она вдруг задумывается: а все ли здесь чисто? И вызывает на допрос Людмилу Гладких, которая и рассказывает ей об ужасных мошенниках. Хотя любому понятно, что абсурдно планировать преступление, предполагая, что договор подпишут, не читая, да еще зная, что продавец имущества — предприниматель, занимающийся сдачей помещений в аренду и продажей, т.е. профессионал.
Дальше — больше. Спустя полгода, уже в рамках возбужденного уголовного дела, бабушка вдруг вспоминает, что не просто увидела ошибку в договорах, но, увидев, их помяла и бросила на стол, указав на необходимость их исправить.
— Показательно, что данная версия появилась лишь после того, как регистрационные дела были изъяты следствием, — говорит Онищенко. — И в них действительно появились помятые договоры купли-продажи! При этом до изъятия бумаги предоставлялись в экспертную организацию для проведения почерковедческой экспертизы, и эксперт при описании исследуемых документов не указал на их помятость. Более того, договоры куплипродажи, содержащиеся в регистрационном деле, были отсканированы и вместе с заключением эксперта приобщены к материалам гражданского дела. И на копиях видно, что листы договоров являются ровными и гладкими. Возникает вопрос: кто же на самом деле помял договоры, и когда это было сделано? Поневоле подумаешь о согласованных действиях следователя и потерпевшей. И поневоле прислушаешься к заявлению Олега Коломыцева о том, что у него есть видеодоказательства встреч следователя и М. Гладких как в его офисе, так и в ресторанах в вечернее время. К слову, эти материалы переданы в службу собственной безопасности УМВД, но результатов никаких нет. Говорят, следователь Марина Позняк — неприкасаемая.
«Расклад простой»
Чтобы два года не знать, что тебя лишили недвижимости, — это из ряда вон выходящий случай. Что же все-таки случилось за прошедшие два года после сделки? Следствие могло бы найти ответ на этот вопрос, если бы захотело приобщить к материалам дела любопытную аудиозапись разговора между человеком, голос которого похож на голос Андрея Русецкого — покупателя, и человеком, голос которого похож на голос посредника и друга Вахрушева — Олега Павлова.
— Из аудиозаписи следует, что объекты недвижимости, реализованные Л. Гладких, фактически принадлежат Вахрушеву, и что основанием для расторжения сделок куплипродажи недвижимого имущества послужило недовольство сделкой «крыши» Максима Гладких, которая получила с этого слишком мало денег, — полагает Онищенко.
Впрочем, вот выдержки из детализации разговора, которую сделал «МК Черноземье».
Павлов: …Расклад простой. У Гладких есть крыша, определенная, криминальная. Когда это делалось (купля-продажа — ред.), я договорился, что отдаю им 50% от моей доли… Я думал, что приедут люди от Вахрушева, Вахрушев скажет, что у меня есть квартира, этот переключит на меня, но тут я включаю крышу и все прочее, мы этот вопрос урегулируем… Эти деньги я не отдал сразу… Я отдал им после нового года. Они подъезжают и говорят — послушай, ты что!!! Это столько не стоит! Я говорю, послушай, моя доля 150, мне дали, я не оспаривал… Дошло до Гладких,. Теперь ситуация такая: Гладких или подал или подаст в ближайшее время в суд, с твоим родственником (Слободой — авт.) мы должны говорить одно и то же, понимаешь?
Р: Естественно.
П: Его потащат.
Р: Ради бога, пусть тащат. Ты мне скажи только одно: в чем проблема юридическая?
П: …В том, что он сделал экспертизу подписи.
Р: Подписи чьей?
П: Своей матери.
Р: А вы не подписывали у матери? Вы, вроде, ездили вместе…
П: Мы пришли, Андрей подписал, и все, мы ушли.
Р: А она подписала?
П: И она подписала.
Р: То есть все подписали?
П: Да.
Р: Ты видел, что она подписала?
П: …Конечно видел.
Р: А в чем проблема? Почему не ее подпись? Что за бред?
П: Мне человек сказал, что он сделал экспертизу, и подпись не ее.
Р: А как он так мог сделать?
П: Откуда я знаю. …Рассказывать мы должны им то, что было на самом деле, то, что он реально купил… Деньги пересчитали и забрали, это факт. Дальнейшая ситуация мне непонятна…
В суде и на следствии Олег Павлов будет утверждать обратное. Но главное — не это. Главное — в материалах дела этой аудиозаписи нет, поскольку следователь не стала ее приобщать. И прокуратура ее поддержала, сославшись на то, что выемка записи произошла без присутствия технического сотрудника полиции, а значит, она не может являться доказательством.
— Ничто не мешало пригласить технического работника и произвести выемку «по форме». Но проблема в том, что это никому не надо, поскольку данная информация не укладывается в логику обвинения, — убежден Иван Онищенко.
Неудобный свидетель
Недавно в суде выступил свидетель Роман Катиков — тот самый, что купил недвижимость у «мошенников». Заявив, что готов повторить свои слова на детекторе лжи, предприниматель поведал о том, что ему удалось выяснить, по его словам, у самого Максима Гладких, Олега Павлова и тестя беглого Вахрушева.
— Я пытался понять, кто меня обманул: ребята (так он называл подсудимых), Гладких, ребята с Гладких вместе. Я много с ними разговаривал… Ситуация следующая: эти квартиры ему (Максиму Гладких) не принадлежат со стародавних времен, и он мне об этом говорил… Эти квартиры Максим Гладких давнымдавно продал Вахрушеву Александру Юрьевичу — тому, который в бегах. И за эти квартиры получил деньги — Гладких мне сам об этом говорил, — заявил Катиков.
После чего в суде произошло следующее.
Адвокат Н. Ноздрин: Эти разговоры когда проходили и где?
— Катиков: Во дворе дома Гладких, непосредственно у него в офисе раза три. Я могу рассказать, как было на самом деле.
Судья: Это не имеет значения.
Н. Ноздрин: Почему не имеет?
Судья: Потому что я так решил… Ваш вопрос о том, как это было на самом деле, снят.
И. Онищенко: Максим Гладких рассказывал о сделке между Слободой и Людмилой Гладких?
— Да. Мы разговаривали… Гладких решил создать судебный прецедент, чтоб отжать квартиры, чтобы еще денег подкинули. Еще подзаработать на этих квартирах…
Все, что я вам рассказал, я рассказывал следователю Позняк…
Хитрая комбинация
Мог Катиков солгать? Исключить нельзя. Но то, что он говорит, полностью оправдывает тех, кто находится в судебной клетке. Именно поэтому адвокат Ноздрин ходатайствовал перед судом об обязательном присутствии Катикова в судебном заседании при допросе свидетеля Павлова для устранения противоречий в показаниях. Логично? Абсолютно. Однако суд не допустил Катикова в судебный процесс, мотивируя свое решение тем, что он опоздал к началу судебного заседания, хотя опоздание было вызвано внезапным вызовом в полицию для дачи объяснения.
Отказался суд приобщать к материалам дела и анонимное письмо с конвертом, которое не так давно пришло на имя Русецкого, и доверенность, вложенную в него. А там весьма любопытные строки: «Андрей, квартиру и офис по ул. Салтыкова Щедрина, 3 Вахрушев Саша купил для меня у Максима Гладких в конце 2006 года. Оформлять в то время эти объекты на себя я не могла, поэтому Саша мне принес доверенности, по которым я в любое время могла переоформить их на себя при «определенных обстоятельствах». Доверенности были сроком на три года. К сожалению эти «определенные обстоятельства» наступили в начале 2012 года, и Саша должен был дать команду Максиму Гладких, что бы он оформил эти объекты на меня. Почему Гладких продал их тебе я не знаю, но я знаю, что ты сейчас в тюрьме изза Гладких. Высылаю тебе документы (доверенности), которые мне передал Вахрушев, возможно они тебе помогут оказаться на свободе». При этом в доверенности говорится, что Л. Гладких уполномочивает гр. Воропаева А.В. и (или) гр. Овешникова Д.А. продать квартиру и офисное помещение, когда им заблагорассудится, по цене, какая придет в голову. Какой бы собственник на такое пошел?! По случайности — оба гражданина — друзьятоварищи Вахрушева: первый осуществлял юридическое сопровождение ООО «Орлен консалтинг», собственниками которого были Вахрушев и Овешников же.
Хотя, с другой стороны, правильно судья все сделал. Все это только мешает обвинению. А оправдывать у нас не в моде. Опять же: это сколько народу может пострадать! Следователь, прокурор, лжесвидетели, те, кто не ищет Вахрушева, и те, кто, судя по всему, решил его кинуть, потеряет авторитет «крыша», ухудшится отчетность по раскрытым ОПГ. А тут — всего четверо малозначительных граждан, возможно, не лучших представителей человечества… И вообще, юристы — люди хитрые, может, они всю эту комбинацию придумали!
Впрочем, суд еще не вынес своего решения.
— Мы надеемся, что главное требование к правосудию все же будет исполнено — выслушают обе стороны и дадут оценку всем имеющимся доказательствам, а не только тем, которые удобны обвинению, — говорит Иван Онищенко.
Поживем-увидим.