«История — это рассказ про нас»
— Андрей Викторович, какое место в современной школе занимает краеведение и насколько оно, по вашим наблюдениям, нужно ученикам?
— Это так называемый дополнительный предмет для развития кругозора, который может преподаваться в школе по решению директора. Такой опыт у меня был — я вел краеведение в старших классах, и могу сказать, что подростки проявляют любопытство к истории своего края.
— А разве есть учебник по истории Орла?
— Учебника нет, более того, практически нет книг, в которых бы основательно освещалась история Орловщины, особенно — ХХ века, а имеющаяся пара советских книг уже не столь актуальна. К слову сказать, несколько лет назад наш институт усовершенствования учителей обращался ко мне с просьбой написать главу по истории оккупации Орловской области в 1941-43 годах. Я это сделал, однако пособие так и не было издано. А посему учитель, который берется за этот предмет, имеет неограниченное число вариантов преподавания. Кто-то проводит экскурсии по памятным местам, кто-то делает акцент на исследовании семейных историй, кто-то берет за основу книги по краеведению. В этом смысле мне повезло: до того как прийти в школу, я работал в областном краеведческом музее, где познакомился со многими подлинными документами, экспонатами, то есть фактически по ряду событий прошлого обладаю эксклюзивной информацией.
Вообще, должен сказать, что предмет «история» — это рассказ про нас вообще, а история родного края — это рассказ про наших ближайших родственников. Я совершенно ясно это понял, когда в краеведческом музее в первый день своей работы увидел на одной из его стен аттестат зрелости своей бабушки — они из рода Иноземцевых, в свое время богатых мценских купцов.
Орловцы, в том числе мои ученики, исследующие прошлое своих семей, только подкрепляют данный вывод. Вот, к примеру, бывшая моя ученица Анна Филина принесла материалы, собранные и сохраненные ее родственниками о своих предках — оказывается, один из них был секретарем у Емельяна Пугачева. Знаменитый бунтарь не был образован и потому нуждался в секретарях, которые письменно оформляли его мысли, то есть фактически один из орловцев был соавтором Пугачева. А, например, прадед экс-завуча нашей школы Артема Левковского (ныне он глава администрации Советского района), был, оказывается, последним директором Орловского Бахтина кадетского корпуса. Усилиями наших школьников были установлены имена первых орловских летчиков, которые приняли участие в Первой мировой войне. Более того, мы нашли, где проживали эти люди, один из домов до сих пор цел и ждет не дождется мемориальной таблички!
И экскурсии по городу полезны, особенно связанные с русской литературой. К примеру, я разработал и водил детей по маршруту героев рассказа «Грабеж» Н.С. Лескова. Потом мы и словарь использованных Лесковым орловских словечек сделали… Все это очень познавательно и помогает ребенку в самоидентификации.
«Твои предки чего-то стоили»
— А как вы относитесь к такому феномену, как «орловские прогульщики», практикующие экскурсии по городу Орлу по самым неожиданным маршрутам?
— Как к очень нужному делу. И можно только удивляться, что из этого проекта не сделали никакой коммерции. Люди просто занимаются любимым делом, разделяя чувства друг друга. Я им показал малоизвестную Прокуровку — место, где наши предки проживали со II тысячелетия до н.э., где, несомненно, было языческое капище. Надеюсь, они так же полюбили эти, сегодня непопулярные, места, как и я. Теперь они разделили мою тревогу, что место селища может быть застроено современными домами, и, возможно, помогут мне его отстаивать при необходимости.
— Можно ли четко сказать, чему учит краеведение?
— Ценить то, что было, и искать свои корни; знать, что и до тебя были люди — твои предки, которые чего-то стоили.
— В последнее время стало модно быть патриотом. И под эту идею уже переписывают историю. Каким образом, ответил наш министр образования в своей докторской диссертации: «Критерием положительной или отрицательной оценки могут быть только национальные интересы России. Первый вопрос, на который должна честно ответить историческая наука, — насколько то или иное событие или частное деяние отвечает интересам страны и народа. Взвешивание на весах национальных интересов России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда». То есть получается, что, к примеру, из истории Орла надо бы вычеркнуть тот факт, что когда-то он был столицей Лжедмитрия и поддерживал поляков в походе на Русь. Как учитель истории вы согласны с таким подходом?
— Одно дело — преподносить историю школьникам, другое — исследовать историю. В первом случае то, что сказал министр, на мой взгляд, должно обязательно присутствовать, но подспудно. Что касается истории как науки, то мне больше по душе подход позитивистов, которые не комментируют исторические факты, оставляя это право тому, кто изучает историю.
Мне кажется, главное, что должен понять и ребенок, и взрослый, — то, что наши предки СТРОИЛИ, а не разрушали, вне зависимости от того, кто на чьей стороне был. К примеру, мои родители себя называли «беспартийными коммунистами», а дедушка с бабушкой были купцами, на которых в свое время и держались наши города — и Орел, и Мценск, и Ливны.
Я вообще вижу историю как интереснейший боевик, как увлекательное приключение, и в этом смысле обучение во многом зависит от личности преподавателя. Я, например, в курсе того, что ждут мои ученики от меня. И потому начинаю так: «Здесь, под окнами нашей школы проходили полки всех, кто шел воевать на Москву…, Лжедмитрии, Болотников, Добровольческая армия в 1919, вермахт в 1941 году…». «Здесь, в школе, был советский мобилизационный пункт в 1941 году, а потом и немецкая казарма. К весне 1942 оккупанты все здесь сожгли в печах — парты, доски, учебники… Это потому, что мы им угля не запасли…».
«Во всем нужна мера»
— Несколько лет назад в Орле попытались реализовать немецкий проект памяти невинно убитых евреев в годы Второй мировой через так называемые камни преткновения: было уложено четыре именных камня. В этом году ожидается старт другой, российской акции: «Последний адрес» — установка определенным образом изготовленных табличек на домах, которые были последними в жизни невинно расстрелянных в годы советской власти. Как вы относитесь к идеям увековечить, в том числе, негативные истории нашей страны?
— Мне кажется, во всем нужна мера и обоснованность. В разных городах ищут разные способы увековечить прошлое. В Ливнах, к примеру, чуть не на каждом старом доме установили таблички с указанием, какой купец раньше там жил. В Орле на некоторых улицах по частной инициативе установили указатели, как эти улицы назывались раньше (Пионерская — Ермолова, Розы Люксембург — Большая Мещанская) Хорошо это или плохо? Наверное, хорошо. Но в любом деле мы должны быть терпимы к другому мнению. Вот, к примеру, электрическая лампочка. Кто-то ее называет лампочкой Эдисона, кто-то — лампочкой Лодыгина, а кто-то — лампочкой Яблочкова. Кто прав? Да все правы. Но лично я учитываю, что патент первым получил Лодыгин.
«Есть один орловец, который незаслуженно не увековечен»
— В последнее время в Орле появилось много памятников. Как вы считаете, какого еще не хватает?
— На мой взгляд, есть один орловец, который незаслуженно не увековечен. Я имею в виду Владимира Ивановича Турбина.
Имя Турбиных вошло в историю русской и мировой литературы и драматургии благодаря пьесе М. Булгакова «Дни Турбиных». Владимир Иванович был врачом-инфекционистом, заведовал инфекционной больницей, которую во время немецкой оккупации в годы Второй мировой войны прозвали подпольным госпиталем «Русская больница». Рискуя жизнью, он фактически под носом фашистов спас жизни сотен раненых красноармейцев, коммунистов, евреев.
На следующий день после освобождения Орла доктора Турбина и других врачей арестовали, держали в тюрьме несколько месяцев, обвиняя в пособничестве оккупантам. Потом освободили, но Турбина сместили с должности, он стал рядовым врачом. В 1965 — 1966 гг. Верховный Совет СССР «за мужество и отвагу, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» наградил его медалью «За боевые заслуги», а сам он тайно принял монашеский постриг. Скорее всего, именно последнее обстоятельство помешало поместить его имя, имя настоящего героя, на мемориальной доске, висящей перед входом в областную больницу. На мой взгляд, пора нам исправить свою ошибку по отношению к этому человеку — так, как мы исправили ошибку по отношению к Великому князю Михаилу Романову, который был для орловцев не меньшей легендой и чей бюст в этом году, наконец, установили.
— Заканчивая нашу беседу, не могу не спросить: не кажется ли вам, что краеведение должно стать обязательным, а не дополнительным предметом?
— Вот не уверен. Не каждый учитель истории готов вести этот предмет без специальной подготовки. Как бы это не стало мукой для обеих сторон… Во всяком случае, по нему точно не должно быть никаких экзаменов — должно же быть хоть что-то, что не пугает детей! Мне кажется, самый подходящий вариант для изучения этого предмета — метод проектов, предполагающий, прежде всего, самостоятельную работу школьника. Тем более, что именно здесь ребенок вполне может и самостоятельно исследовать, и изучать, и презентовать свою работу. Вы говорили о патриотизме. Так вот краеведение — это самый что ни на есть патриотический предмет, при этом заниматься им — сплошное удовольствие для всех: учителя, ученика и его семьи. Согласитесь, такое в школьной жизни встречается редко.
