Моноспектакль «Offeлия» задуман как женский монолог в привычной городской среде. Основой для него послужила пьеса Александра Володина «Офелия». Но планы режиссёра театра Оксаны Половинкиной на эту постановку были значительно шире небольшого текста володинской драмы: она обратилась к полусказкам Феликса Кривина и мистическим текстам Бодхи. В итоге зрители смогли не только услышать монолог современной Офелии, но и насладиться многочисленными режиссёрскими находками, так удачно вписавшимися в спектакль и сумевшими заставить зрителя прочувствовать каждое слово главной героини, каждый её вздох, жест, взгляд…
Таз и лоханка с водой, портрет женщины в стиле XIX века, лампа с розовым абажуром, три баночки с красной, зелёной и коричневой красками, большое белое полотно на стене — интерьер современной Офелии камерен и символичен. В начале спектакля, произнося лишь одно слово «Гамлет», она обмакивает руки в краску и рисует дерево — своеобразный символ жизни. Именно к его корням девушка присядет в конце монолога…
Офелия в исполнении Алёны Масленниковой — высокая и тонкая, светловолосая и ясноглазая с немного припухшими по-детски губами. Чуть менее чем за час — а именно столько длится монолог современной Офелии — зрители успевают пережить всю гамму чувств этой влюблённой и брошенной девушки, страдающего и потерянного существа. Она то мечтает стать какимнибудь животным (подсознательное стремление быть сильнее и недостижимее всех, чтобы никто не мог обидеть и причинить боль), то в свете красной лампы исступлённо танцует, то пускает кораблик в тазу… И сквозь всё это постоянным рефреном звучит обращение к Гамлету и тем событиям, которые между ними произошли…
Это монолог слишком о многом: о стремлении убежать от проблем и сумасшествии, о сложных жизненных перипетиях и личной трагедии, о неравенстве и любви, которая должна стирать все неравенства, но почему-то не стирает, должна преодолевать все препятствия, но почему-то не преодолевает… А если она не может преодолеть этого, то как ей справиться с вечным вопросом «быть или не быть?», который у Офелии звучит как «жить или не жить?». Ведь неслучайно он вкладывается в уста самой Офелии, трагедия которой ничуть не меньше трагедии самого принца Датского. Но если шекспировский Гамлет задаётся этим вопросом в более широком масштабе, размышляя о самой сути бытия, то его возлюбленная должна ответить на него применительно к самой себе. Современная Офелия, пусть и Offелия, то есть выпавшая из жизни, всё-таки выбирает жизнь, выпивая чашу горечи бытия до дна…