«Где ты слышал это слово?..»
Будущий священномученик родился в семье лесничего Максима Гагалюка. Семья жила на опушке леса. Когда Антонию было пять лет, с его отцом случилось несчастье.
Максим Гагалюк застал в лесу четырех крестьян, вырубавших деревья. Они сильно избили лесничего. Едва раненый добрался до своего жилья, порубщики подожгли его дом. Через выбитые окна мать спасла детей. Крестьяне отвезли раненого в больницу, где он вскоре умер.
Одна с шестью малыми детьми на руках осталась Екатерина Гагалюк. Пятилетний Антоний, утешая горько плачущую мать, взобрался к ней на колени и, обняв за шею, сказал: «Мама, ты не плачь, когда я буду епископом — я возьму тебя к себе». «Где ты слышал это слово «епископ»? — удивленно спрашивала малыша Екатерина, но тот уверенно повторял те же слова.
«Обещай послужить Церкви!..»
В семинарии Антоний заболел воспалением легких. «Я находился в забытьи, и передо мной появился старец, обросший бородой до ступней ног, и с седыми длинными волосами, закрывающими его голое тело до пят. Он ласково посмотрел на меня и сказал: «Обещай послужить Церкви Христовой и Господу Богу, и будешь здоров». Я воскликнул: «Обещаю!» Старец удалился, я начал поправляться. Всматриваясь в иконы угодников Божиих, я заметил черты явившегося старца в изображении преподобного Онуфрия Великого».
После семинарии Антоний поступил в Петербургскую духовную академию. По окончании ее он вновь заболел. Лежал в келье в забытьи, как вдруг перед его очами, — так писал он матери, — предстал тот же старец, что посетил его три года назад.
Старец сурово посмотрел и с укоризной сказал: «Ты не выполнил своего обещания, сделай это теперь, Господь благословляет». Открыв глаза, Антоний увидел, что в келье служат молебен преподобному Онуфрию, а икона его стоит у кровати.
Прослезившись, Антоний заявил, что примет иноческий постриг. Он был пострижен в монашество с именем Онуфрия.
«Верь, он спасет тебя от смерти!..»
В 1914 году Андрей Гагалюк приехал в Петербург навестить брата иеромонаха Онуфрия. Как раз началась война, и Андрей получил телеграмму, что должен возвратиться.
Прощаясь с братом, иеромонах Онуфрий узнал, что тот не носит креста. Отец Онуфрий снял с себя крест и надел на брата: «Крест, которым я благословил тебя, носи всегда на себе и верь, что он спасет тебя от смерти». Минула Первая мировая, Андрей остался жив.
В Гражданскую он работал на заводе около Черкасс. Как-то прискакал разъезд казаков. Поймав приказчика завода — еврея, казаки стали его избивать. Андрей потребовал прекратить избиение, при этом назвал еврея своим товарищем. Услышав слово «товарищ», офицер принялся избивать Андрея, а затем приказал расстрелять его.
Рубашка на груди Андрея разодралась, и стал виден крест, на который упал солнечный луч. Крест засиял. Казаки сделали залп, не причинивший вреда, и опустили винтовки, заявив, что не будут стрелять в православного с крестом на груди. Офицер уступил. Так крест брата-монаха спас Андрея от смерти.
«Я вспоминал свои грехи…»
Вспоминая свои скитания, владыка писал: «Немного прожито, но много пережито. Сидел я среди воров и убийц. И эта атмосфера меня не только не возмущала, но даже умиляла. Я вспоминал свои грехи и радовался, что Господь дал мне пить чашу страданий за мои согрешения. Когда меня водили с позором по улицам, я был очень спокоен душой, никакого стыда я не испытывал. А что до отношения ко мне арестантов, то никто не тронул меня и пальцем. Я сидел в одной камере с налетчиками. Их приговорили к расстрелу. Нас разделили: меня и других поместили в одну камеру, а налетчиков — в другую. И когда приговоренные к смерти шли на расстрел по коридору под усиленным конвоем, они умудрились бросить мне записку в окошко моей камеры, и я сумел поднять и прочесть ее. Что же я прочел в записке? Имена приговоренных к расстрелу, и просьбу молиться за них. Этот момент был одним из радостнейших моментов моей жизни. Я молился о них при расстреле, происходившем в нескольких шагах от моей камеры».
«Это не простой человек!..»
Брат епископа, Андрей Гагалюк, вспоминал об одном из эпизодов жизни в Харькове: «Когда подъехали к храму, там уже собралось много людей. В это время, расталкивая толпу, с криком: «Владыка! Владыка!» — к нему бросился молодой человек, по внешности еврей.
Он упал на колени, стал обнимать ноги епископа, плакал навзрыд и о чем-то благодарил. Народ смотрел, ничего не понимая.
И вдруг этот человек обратился к народу: «Вы знаете, кто это такой?! Это не простой человек! Он — ангел! Он — святой! Меня, паршивого еврея, когда я сидел с ним в тюрьме и голодал, он кормил своей пищей, поместил около себя и не давал в обиду арестантам, которые пытались избить меня. Когда было холодно и я замерзал, владыка брал меня к себе и укрывал своей шубой. И мы, я, жалкий еврей, и он — епископ, лежали вместе на холодном полу, под одной шубой, как братья. Вы понимаете, что это такое?!» С просветленными лицами все вошли в храм. Вошел туда и еврей, который простоял богослужение до конца».
В городе Курске…
В 1933 году исполнилось десять лет архиерейского служения владыки Онуфрия, половину из них он провел в тюрьмах и ссылках. В этом же году он был назначен на кафедру в город Курск.
Власть разрешила ему из всех храмов служить только в одном. Принимал владыка всех посетителей у себя дома, много писал. В Курске им была написана 31 статья. В Курске мать архиепископа решила принять монашеский постриг. (Могила монахини Наталии сохранилась в Курске.)
Тогда же в доме на улице Челюскинцев приняла монашеский постриг и почитаемая ныне всеми курянами как святая матушка Мисаила…
В курском храме, где служил архиепископ Онуфрий, ему прислуживали два мальчика. Одного из них товарищ, сын начальника милиции, подговорил, чтобы он выкрал у владыки крест и панагию, которая вроде бы усыпана бриллиантами. (Панагия — небольшая икона Богородицы, носимая архиереями на груди.)
Мальчик выкрал панагию и крест и передал их своему товарищу. Пропажу обнаружили, похититель сознался. Владыка хотел дело замять, но панагия была нужна как часть облачения при богослужении, и он сам отправился к отцу мальчика, у которого находилась похищенная вещь. Отец-милиционер выслушал архиепископа, встал и указал владыке на дверь. Ни крест, ни панагия возвращены не были.
«Это ваши личные взгляды?..»
В 1935 году последовал очередной арест архиепископа. Во время обыска были изъяты сделанные им выписки из книг, содержание которых было сочтено контрреволюционным:
— Расскажите, отображают ли эти записи ваши личные взгляды?
— Это выдержки из разных произведений. Например: «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом, цивилизация завершается одичанием, свобода — деспотизмом и рабством». «Если враги хотят от нас чести и славы — дадим им; если хотят злата и серебра — дадим и это; но за имя Христово, за веру православную нам подобает душу свою положить и кровь пролить». В основном эти выписки отражают мои личные взгляды.
— Употребляли ли вы в одной из своих проповедей в октябре 1934 года выражение: «Здесь — свет, а там — тьма». И в каком смысле это было сказано?
— Подобной фразы я не помню, но допускаю, что я ее мог сказать в том смысле, что христианство несет миру духовный свет и что вне христианской веры — духовная тьма, то есть незнание истинной христианской веры.
— Следствию известно о том, что вы в своих проповедях внушали гражданам недоверие к научным данным по вопросу происхождения человека. Что вы можете об этом сказать?
— В проповедях я приводил сравнение — параллель между христианским учением о происхождении человека и учением дарвинизма, и говорил, что для христианина учение Дарвина о происхождении человека неприемлемо…
В марте 1936 года архиепископ Онуфрий был отправлен на Дальний Восток. В марте 1938 года тройка НКВД приговорила владыку к расстрелу. Вместе с ним были расстреляны епископ Белгородский Антоний (Панкеев) и пятнадцать священно-церковнослужителей.
Архив сохранился чудом
В 2000 году владыка Онуфрий был причислен к лику святых новомучеников и исповедников российских на Архиерейском соборе Русской православной церкви для общецерковного почитания.
А в 2005 году был издан двухтомник работ курского архиепископа: статьи, размышления, проповеди, письма. Архив сохранился в прямом смысле слова чудом. В 50-х годах у родственников и друзей не оставалось уже никакой надежды найти что-либо из написанного архиепископом.
Но вот однажды к одному из близких знакомых владыки пришел старец — монах Иов и сказал, что у него хранятся бумаги расстрелянного архиерея. Оказывается, еще в 1935 году владыка Онуфрий велел монаху проехать по нескольким адресам и забрать там бумаги.
Было также сказано, что когда придет время, архиепископ сам пошлет к нему человека за документами. Прошли годы. Иов, чувствуя приближение смерти, решил передать документы, чтобы они не пропали навсегда. Бумаги владыки хранились в мешке, перевязанном веревками…