— К 87-му на четвёртом, взорвавшемся энергоблоке АЭС уже был сооружён саркофаг. Саму станцию, точнее первый и второй энергоблоки, ввели в эксплуатацию, а на третьем проводили работы по подготовке к физическому пуску. Как раз в это время меня и ещё четверых специалистов «Белэнергомаша» командировали на Чернобыльскую АЭС. Дело в том, что наш завод выпускал трубопроводы для атомных станций (и выпускает до сих пор), — рассказывает Владимир Басов. — И именно Белгородский завод энергетического машиностроения поставлял ранее трубопроводы на атомную электростанцию. Задача нашей командировки заключалась в проведении дефектоскопических работ на сварных швах трубопроводов с целью исключения дефектов, которые могли проявиться после взрыва на четвёртом энергоблоке.
— Владимир Борисович, что значит «наладить работу»? После аварии Чернобыльская АЭС была законсервирована не полностью? Она продолжала работать?
— Через год после аварии третий блок атомной станции снова стал действующим. А первый и второй продолжили работу. Стране нужна была энергия. И только в конце 90-х Чернобыльская АЭС была остановлена.
— А почему никто об этом не знал? Вы подписывали бумаги о неразглашении гостайны или Вас просто вежливо и настойчиво просили никому об этом не рассказывать?
— Да ничего подобного! Когда мы вернулись на завод после первой командировки, к нам пришли корреспонденты нашей заводской многотиражки. Мы им всё как на духу рассказали. А газетам помасштабнее это уже, наверное, было неинтересно.
— Как долго Вы пробыли на АЭС?
— Два раза практически по три недели. Первый раз в августе, второй — в ноябре. В декабре 1987го третий энергоблок АЭС уже работал.
— Интересно, а как к этому отнеслись западные страны?
— Надо думать, нехорошо. Ведь тогда, повинуясь мнению масс, Германия, например, временно закрыла свои АЭС. Частично это сделали Франция и ряд других стран. Сегодня все вынуждены совершенствовать безопасность атомной энергетики. Альтернативы пока нет, даже авария на Фукусиме не остановит развитие мировой атомной отрасли. И не только потому, что это энергетическая независимость для многих стран.
— У нас в последнее время атомные станции тоже ведь не строились?
— Я думаю, распад союза заставил многих пересмотреть свои позиции относительно АЭС. Некоторые страны СНГ законсервировали свои работающие и строящиеся станции.
Сейчас атомная энергетика в России набирает обороты. Наше предприятие никогда не переставало выпускать продукцию для АЭС. Например, поставлены трубопроводы на новые блоки Калининской (Прим. ред.: Тверь, Удомля), Ростовской, Нововоронежской АЭС и другие станции, в том числе экспорт.
— Вернёмся в 87-й год. Ваши впечатления от Припяти и Чернобыля?
— Припять — город энергетиков, находится в 7 километрах от станции, Чернобыль — в 13 км. Мы и другие командированные ехали из Киева в Чернобыль на автобусе спецрейсом. По обочинам очень часто мелькали знаки «Осторожно, радиация». Доехали до шлагбаума на границе 30километровой зоны, здесь — милицейский пост. Наши вещи тщательно досмотрели. Если у когото находили спиртное, разбивали бутылки о бетонную стену. В зоне был объявлен сухой закон. Потом сдали свою одежду, переоделись в специальную. Жили в одной из квартир, оставленных эвакуированными, питались в столовой. Вся территория была огорожена и тщательно охранялась. Но вот к чему было трудно привыкнуть, так это к нетронутому, очень богатому урожаю в садах.
— Ваша профессия непосредственно связана с радиацией. Вы хорошо знаете, что это за невидимое зло. Был ли какойто особый режим работы, меры предосторожности?
— Ещё в Белгороде мы прошли медкомиссию. Весь регламент безопасности на АЭС соблюдали. Но ведь недаром радиацию называют невидимым убийцей. Несколько лет спустя после работ на третьем блоке Чернобыльской АЭС практически все получили инвалидность. Сказать сегодня, отчего наши недуги: от возраста или от радиации — я точно не могу.
— У Вас есть награды?
— Меня наградили медалью «За спасение погибавших».
— Не очень логично.
— Награды не выбирают. Ещё были льготы, которые в большинстве своём в 90е отменили. Но в целом грех жаловаться: есть работа, семья. Сейчас внуков помогаю растить.
— Выводы, которые лично Вы сделали после работы на Чернобыльской АЭС?
— Имея дело с атомной энергетикой, необходимо максимально минимизировать человеческий фактор, а на рабочих местах техногенных отраслей всегда должны работать специалистыпрофессионалы.
