События одного ряда: сначала сносим памятники, потом плачем, бесконечно переписываем учебники истории, прячем, недоговариваем, шельмуем былое, в один цвет красим праведное и нет… Что в Википедии о пионерии? На полстраницы текста. На три страницы ретро-плакатов. На взгляд из сегодняшнего дня — очень идеологических и наивных. Всё было так плохо?
Но три поколения россиян выпестовано именно в этой детской общественной организации. Первое — подняло страну с колен после Первой мировой и революции. Второе — после Великой Отечественной. Третье — выстояло в 90-е. В них же мы от всего наследного советского и отреклись.
Прекрасное далёко, ты будешь к нам жестоко?!
Татьяна Морозова — начальница отдела Белгородского обкома комсомола, — едва ли не единственная, кто после самороспуска комсомола и пионерии не пристроился на доходное место. Не запаниковала. Собрала бумаги, атрибутику. Дома плотно закрыла шторы, отключила телефон, а маленькому сыну на немой его вопрос сказала: «Мы с тобой будем думать, как жить дальше. Мы с тобой пионеры. Пионеры — это те, кто по неизвестной местности идут первыми». У пятилетнего Ромки загорелись глаза…
— Татьяна Ивановна, откуда взялась эта идея спасти пионерию в отдельно взятом регионе?
— Спросили бы Вы меня об этом в 90-е. Я тогда столько спорила, столько доказывала, пока не поняла: слова — не доказательство. Доказательство — дело. Со всех сторон кричали: детей не надо идеологизировать, не надо гонять их строем и заставлять учить пионерские песни. Организация убивает личность. Я говорю: детей идеологизировать надо. Детство, отрочество и юность без идей, без веры — всё равно, что раскраска с отсутствием цветных карандашей. И личность невозможно убить организацией. Это какая-то софистика, игра словами, ерунда. Ну если вы личность и в состоянии это доказать, то любая организация вам по зубам. Заболтать можно всё. Можно придумать много красивых и вполне логичных фраз.
Но прошло время. Я смотрю на ровесников моего сына, кто уже в наше время воспитывался по пионерскому наследию: играл в «Зарницу», принимал участие в школах актива, в наших спецпрограммах, кто ездил в «Орлёнок», — их будущее не вызывает опасений.
— Но это время доказало эффективность детской организации. А Вам в 90-е ещё тридцати не исполнилось. Однако Вашей убеждённости на полк большевиков хватило бы. Откуда?
— Сколько лет существуют скаутские организации? Правильно, практически два века. Наша, советская пионерия — идеологизированный аналог. И потом, я была не единственной, кто приложил много сил, чтобы сохранить пионерскую организацию на территории Белгородской области.
— Я знаю, что самое главное и веское слово в решении — быть или не быть белгородской пионерии — оставалось за губернатором Евгением Савченко.
— Да. В успех предприятия мало кто верил. Способность видеть сквозь время — очень редкий дар. Евгений Степанович меня поддержал. Белгородская пионерия воскресла, не успев уйти в небытие.
— Это было в середине 90-х?
— Тогда.
— Татьяна Ивановна, а как Вам замена терминов: пионерия на ФДПЮО (Прим. ред.: Белгородская региональная общественная организация «Федерация детских, подростковых и юношеских организаций»)?
— Были предложения вернуть былое название — «пионерия», но не имени В. И. Ленина, а имени Юрия Гагарина. Затихло. Теперь вот предлагают «Российскими медвежатами» назваться и таким образом подвинуть организацию под крыло президента и партии-лидера.
— Мы так часто принимаем эксклюзивные решения, может, и в данной ситуации рискнуть?
— У нас детские организации существуют в каждом районе. И у каждой из 22 пионерских организаций есть своё название. Захотят дети общего имени — объявим конкурс.
— Сегодня в пионеры вступают добровольно?
— Исключительно по желанию.
Что такое хорошо и что такое плохо?
Поколение российских граждан, устроивших в конце прошлого века обрушение коммунистической системы, было ведь тоже воспитано пионерией и комсомолом. Значит, система дала сбой. И если она несовершенна, к чему мы её реанимируем?
Этот вопрос я забросила на одну из страниц Live journal. И получила очень интересный ответ: «Не помню, действительно ли, мы были такими замечательными, как на ретрооткрытках, но точно помню, что класса до 8-го не курили, до 10-го не пили, а уж про секс я вообще помолчу. Причём нравственный целибат базировался не на боязни наказания, а на том, что это порицалось твоими же сверстниками. На закурившего, выпившего смотрели как… Ну вот сейчас так смотрят на бомжей. Скорее всего, с удивлением, с брезгливостью: «Как ты мог так опуститься»? Помню, мы, пятиклассники, не то что сигарет, спичек не могли купить, чтоб во дворе костерок разжечь».
С незримым собеседником согласна полностью. Только уточню, что родительского контроля за нами было гораздо меньше, чем сейчас: рабочий день был длиннее, а трудовая неделя состояла из шести дней. При этом мы ежеминутно не вспоминали про «алый галстук на груди», про товарищей и всю пионерскую организацию. Но разделить свою жизнь «с» и «без» пионерии было тоже невозможно. Пионерия о себе напоминала, во-первых, атрибутами: галстуками, значками. После школы — Дом (или Дворец) пионеров, всегда наполненный, как пчелиный улей: столько кружков и секций в одном здании умещалось! Вовторых, игра «Зарница», к которой готовились задолго. Футбольный пионерский чемпионат «Кожаный мяч», пионерская спартакиада… И апофеоз: самых лучших, чаще активистов, чем просто отличников, награждали путёвками в «Артек» — всероссийский детский лагерь в Крыму. То есть пионерская организация и все её пионеры были не чем иным как картинкой из пазлов, внутренним каркасом для каждого и для страны в целом.
И ещё мне очень хорошо помнится, как нам не нравился тогда лозунг «Всё лучшее — детям». Мы его высмеивали, всерьёз полагая, что он совершенно не соответствует действительности. А действительность была такова: в каждом городе СССР обязательно были дома пионеров — отлично материально укомплектованные, с хорошими педагогами, превосходной методической базой. И силой туда никого не загоняли. Нам было там просто интересно. В отличие от сегодняшних дней личностью быть не учили, но вот практических навыков давали множество. Именно в таком Доме пионеров меня научили шить, вязать, дали навыки художественного чтения, рисования и лепки.
Кстати, и профессией обязана этому же Дому и его прессцентру. Может быть, отсутствие домов пионеров и привело нас к тому, что большинство выпускников российских школ бараньими тропами отправляются в экономисты и юристы?
Пионерская матчасть уступала разве что партийной. Один за другим в стране появились три всесоюзных детских центра — «Артек» (Крым — Алушта), «Орлёнок» (Кавказ — Туапсе) и «Океан» (Владивосток). По ним равнялись множество других пионерских лагерей, которым, как правило, отдавались лучшие места на всевозможных побережьях.
А что в наше время, кроме материнского капитала, для детей сделано? «Артек», о котором дети по-прежнему мечтают, — уже не наш. В «Орлёнок» попасть? — Очень тяжело. Что ещё? Ничего… Нет, одна маленькая деталь, но очень существенная: последние три года летний детский отдых в нашей стране, наконец, перестали воспринимать как только отдых… Усилиями ФДПЮО, Российского союза молодёжи создан всероссийский вожатский отряд «Маяк». Над проектом работали, отстаивали его лучшие педагоги «Орлёнка» и «Океана». С «Маяком» пионерский лагерь можно открывать и в тундре — дети не заметят, настолько они будут увлечены.
Каждый год наши школы изобретают нечто новое. Сейчас рядом с пионерией идёт в ногу кадетство. Протестных, антивоенизированных настроений не наблюдается. Счастье — выиграть областную «Зарницу». Счастье — попасть во все областные школы актива: и в «Твоё времЯ» на базе БГТУ им
В.Г. Шухова, и «Я — лидер» на базе Центра молодёжных инициатив.
Со скрипом осуществляется попытка восстановить подобие домов пионеров в виде молодёжных центров. Но под проект министерство образования не подготовило ни юридической, ни материальной базы. Белгородчина — снова в пионерах: в Борисовке строится первый районный Дом молодёжи.
Из будущего — в прошлое
— Возможно, полная реставрация пионерии сегодня и не нужна, — рассказывает Татьяна Ивановна. — Мир меняется. Дети другие. Нужны иные технологии, методики и навыки.
— Если советская пионерская организация была озадачена целью взрастить послушных партии подчинённых, то какова цель нынешней?
— Она значительно благороднее: вырастить патриота малой родины. Наши пионеры, а их более 100 тысяч, заняты во множестве программ — «Мой двор — моя улица», «Лидер XXI века», «Красота и доброта», «Гражданин России»…
— То есть программы, скажем так, разножанровые — экологические, патриотические, педагогические. Судя по состоянию молодёжной политики в регионе, Вы — Татьяна Ивановна — были правы, отстаивая идею сохранения пионерии в области. Но будь Ваша воля, что бы Вы изменили?
— Конечно, восстановила бы дворцы пионеров. Однажды мы перенимали опыт работы с молодёжью в Эстонии. Так вот они все бывшие советские Дома пионеров не разрушили и не передали частному бизнесу, представляете? Они их слегка переформатировали: в этих детских центрах стало больше кружков, где изучаются народные эстонские промыслы. Даже нам, взрослым людям, было интересно поработать на старинном ткацком станке, смастерить игрушки из цветного войлока, вырезать из дерева и учиться технике пэчворк (Прим. ред.: шитьё в технике «пэчворк» — народное прикладное искусство, имеющее богатые многовековые традиции. Изделия получают путём соединения лоскутков тканей разных расцветок, лоскутки при этом имеют форму геометрических фигур). Стоит ли говорить, что все эти кружки вызывают у детей живейший интерес?!
В Южной Корее — урбанизированной до беспредела — тоже спохватились. Там в последнее время просто бум открытия различных профильных детских лагерей и центров. В одном из них — в сельской местности — ребятишки с удовольствием учатся огородничеству, фермерству, умению пахать землю, общаться с животными. Не прошло и года, как сельскохозяйственная академия Сеула, испытывающая постоянный недобор в студентах, стала одним из самых популярных учебных заведений.
У нас есть больше, чем у всех вместе взятых, — опыт пионерии. И когда я разговариваю с сегодняшними тинейджерами, узнаю, что больше всего им хочется побывать в пионерском прошлом. Пионерия даёт детям ощущение их нужности школе, региону, стране.
