Плюс (или минус?) оживим мрачный пейзаж криминальной драмой середины прошлого века. Произошла она без малого через 90 лет после открытия знаменитого на всю Российскую империю и даже на весь промышленный мир, сверхпередового по тем временам предприятия.
Криминал лихих полусоветских 90-х попозже (то бишь пониже), а пока «подоим» для создания антуража «Википедию» и некоторые архивы. Зачем? Чтобы понять, как бездарные потомки умудрились сделать из промышленной симфонии сначала фарс, а потом и трагедию.
…С начала 80-х годов 19 века. Боткины параллельно с чайной торговлей занялись также сахарным делом. С этой целью в 1882 г. было приобретено имение «Таволжанка» в Курской губернии со старым сахарным заводом. В короткий срок, вложив крупные средства, Боткины модернизировали производство.
Во времена расцвета завод вырабатывал ежегодно около 800 тыс. пудов сахара. За высокое качество продукции завод неоднократно награждался медалями: большой золотой — на Парижской выставке в 1889 г., бронзовыми — на Антверпенской (1885 г.) и Чикагской (1893 г.) всемирных выставках.
Он стал первым сахарным заводом в России, где появилось электричество. Для рабочих построили жилье, кинозал, больницу, аптеку и церковно-приходскую школу. Всего в ремонт и модернизацию Петр Петрович Боткин вложил 60 тыс. рублей.
В те времена кг сахарного песка стоил 25 копеек, сыра — 40 копеек, свиной шеи — 30 копеек; лошадь для повозки –100 рублей… Больше 200 работников предприятия выдавали около 200 тонн сахара в сутки. Пришлось перенести производство со старой территории на его нынешнее место в 1907-ом.
В 1915 году Боткины продали бизнес, а после революции завод национализировали. Сырье сюда поставляли 11 колхозов и совхозов со всей округи. В годы Великой Отечественной войны завод сильно пострадал, но уже в 1948-ом его полностью восстановили.
Ну а потом грянула перестройка, и сладкая жизнь таволжанцев, полюбивших патоку в качестве начинки для пирожков, кончилась. Долгую агонию предприятия пережевывать и переживать не будем, отметим только, что добил его директор Анатолий Ривкинд и ЗАО «Штерн Импекс НТ».
В 2002-м московская прокуратура возбудила уголовное дело и попыталась разобраться, куда ушли многомиллионные кредиты. Но дело заглохло, а в 2006-м несколько сотен заводчан получили акции, которые уже были просто красивыми бумажками.
Ну а теперь обещанная жутковатая история середины 90-х. Сразу оговорюсь: за что купил — за то продал. В местной и не только прессе в те годы довелось излагать одну версию произошедшей драмы, после нынешней поездки склоняюсь к несколько другому варианту событий.
Как четверть века назад, так и теперь своих местных информаторов сдавать не буду. Тогда они могли ответить за свои слова, сейчас моим собеседникам это лишней славы за болтливость не прибавит. Так что пусть я просто перечитал дело первой категории в архиве областного суда. Как-то так…
Перестроечная сахарная отрасль пережила период «жирования», недлинный и полукриминальный. Бывший Боткинский завод имел свое ноу-хау, наверняка не в Белгородской области и тем более Шебекинском районе изобретенное.
Солидные партии своей продукции высокого качества по документам проводили как некондицию. Цену выставляли соответственно низкую, а оптовые покупатели, получая высший сорт, потом своих «партнеров» достаточно щедро благодарили. Особенно, как мне говорили, Санкт-Петербург.
Но никакая выгодная двум сторонам схема не могла существовать долго. Находилась третья: просто конкуренты или «недокормленные» проверяющие и крышующие структуры. Вот и верхушке «боткинцев» пришлось жестко отвечать за свои махинации перед законом, дышло которого, как стрелка на «Поле чудес», указало на них.
В прошлом миллениуме молодому журналисту молодежной газеты «картину маслом» (в данном случае — сахаром) рисовали, как чисто «лоховскую» подставу. Мол, при отправке крупных «левых» партий первые лица завода брали больничные, отпуска или командировки, а подписи на контрактах на поставку ставил наивный зам.
Он-то и был вскоре после начала плотного следствия найден повесившимся. Собеседники мои вовсю намекали, что вешаться у него резону не было, и что почти наверняка ему умело помогли. Умело — потому что суицид так и остался суицидом по официальной версии.
За упомянутую четверть века дела давно минувших дней подернулись романтическим флером, и мой случайно встреченный в тех краях собеседник рассказал мне, что среди бывших боткинцев (а он принадлежит к их числу) теперь многие считают, что финал был иной.
Не буду утверждать, что это правда в последней инстанции, а просто перескажу сообщенное мне в приватном коротком разговоре. Кстати, при двух свидетелях. Это я на всякий случай, дабы не упрекнули уже ветерана журналистики в высасывании из пальца криминальных «страшилок».
Кстати, выдумывать их особо не нужно: они известны местным уроженцам (кстати, и мне) десятками, ибо только в те «лихие» мелких и крупных драм в этих краях произошло предостаточно. И недаром, как ни прискорбно, мою малую родину недоброжелатели называли криминальной столицей области.
Итак, версия №3: не депрессивный суицид и не инсценированный. Есть мнения, что зажатые в угол творцы аферы собрались как-то на долгий совет за роскошным столом и задались сакраментальным вопросом: а зачем нам всем пропадать и ехать на зону «вагончиками» за «паровозиком»?
Второй мой собеседник полагает, что специального «совета в Филях» не было, а просто тема эта закономерно всплыла во время очередного дежурного совместного (и закрытого для невиновных) мероприятия — посиделок. И там решили: давайте выберем одного, а другие, если «отмажутся», позаботятся о его семье.
Как они «выбирали», никто точно не знает: может, спички тянули, и одному выпала короткая, может, монетки бросали, и в последней паре ему решка выпала…Что говорить, версия куда более красивая и, можно сказать, «человечная» для участников сахарной мафиозной семейки.
Но что я в принципе правильно помню фабулу, почерпнутую в канцелярии суда, мне и тогла, и сейчас подтверждали уверенно. А как было на самом деле, мы вряд ли, а скорее всего, никогда и не узнаем. Потому что тут уж «твое слово против моего» и полный туман и обман…
…А вот в истории о будущем Боткинского завода ложечка меда в бочке дегтя и лучик света появились, причем не так уж давно. Вроде бы включен завод в список объектов культурного наследия регионального значения. В позапрошлом и прошлом году Шебекинский городской округ на своем уровне объявил конкурс проектов реставрации. Но опять кончилось ничем: говорят, проект был один — и неперспективный.
И все-таки природа и бизнес не терпят пустоты. Слева от боткинского фасада 1907 года, в сотне метров от руин, компания «Телеком Групп» запустила цех производства сейфов и металлических шкафов. И областные власти подумывают о создании на этом месте чего-то вроде инновационного центра. Называлась (до нынешней пандемии) ориентировочная дата — 2023-й. Как теперь будет — Бог весть…
…А при входе в один из проломов руин нас встретили три щенка породы «двортерьер»: толстенькие, как бочонки, и совершенно не боящиеся людей. Видимо, их тут подкармливают и ни разу не обижали. Когда мы их гладили (тормозков, увы, уже не было), немного опасались, что прибежит их мама и «поругает» нас за фамильярность. Но ее или нет в природе, или откуда-то безмятежно контролировала ситуацию.
Потом мы отъехали от громадного здания, и опять стали понятны строфы классика: «Большое видится на расстоянии». На расстоянии раритетный завод, с его четырьмя этажами, массой бетонных конструкций и красным кирпичом с проломами одновременно ассоциируется с Брестской крепостью и печально известным блоком ЧАЭС. Вот так одновременно: наша бывшая слава и наше горе, созданные «человеческим фактором», то бишь нами…
