В конце 76-го зашли мы в Дакар (Сенегал) на подмену. Помполит собрал команду в столовой и стал нести околесицу о дружбе народов, пролетарском интернационализме и лютой борьбе славного африканского народа с белыми колонизаторами. В конце только выдал дельную информацию о том, что местное население довольно-таки нахальное и вороватое, поэтому нам следует держать ухо востро и на провокации не поддаваться. А если какой урка попытается проникнуть на судно, максимально корректно этому воспрепятствовать.
Для меня всё это было в диковинку, а бывалые моряки слушали помполита с плохо скрываемой скукой. Некоторое оживление внёс только один матрос, ингуш по национальности, парень самолюбивый и горячий. Волнуясь, он закричал: «Слюшай, да? Он мине будет морда пыливать, а я ни магу иму морда атветить»
Помполит отвёл глаза в сторону, вздохнул и както по-человечески грустно произнёс: «Оно, конечно, в морду и неплохо…» Но тут же спохватился: «Но вы об этом даже не мечтайте! Вы должны быть сдержанными…» И ещё минут пять толок воду в ступе.
Как помполит предсказывал, так оно, собственно, и вышло. Не успели мы ошвартоваться, тут же на причале около нашего борта образовалась галдящая толпа. Продавцы сувениров наперебой расхваливали свой товар, «ченчен» (обмен) спрашивали, что у нас есть на продажу. Самые наглые пытались по трапу забраться на палубу. Вахтенный матрос, вежливо упираясь руками им в грудь, взмок, пытаясь воспрепятствовать. Во всех каютах, несмотря на жару, были задраены иллюминаторы.
Так случилось, что наша команда улетала тремя группами. В первой-второй отправились материально ответственные лица и те, кто собирался вернуться обратно в новый рейс. И осталось нас на судне человек тридцать — молодых, неженатых. Нам и домой хотелось после шестимесячного рейса, а с другой стороны — провести две недели в Африке, ничего не делая, встретить новый год на пляже под пальмами — своего рода подарок судьбы. Вряд ли судьба подарит ещё раз шанс сюда вернуться. По распределению попадёшь во Владивосток и болтайся в Охотском море, гоняй минтая, отрабатывай бесплатное образование! Так что нам, считаю, ещё повезло. Мы и в море накупались, и знаменитый остров Горэ посетили с его музеем работорговли, и в саванну съездили — вырезали на баобабе ножиком Riga-77, и, само собой, по городу пошлялись, поглазели на местные чудеса. Экзотики наелись по самую шею.
Единственное, что омрачало наш курортный вояж, — отсутствие денег. Франки, выданные по приходе в счёт зарплаты, закончились на второй день, да и сколько их там было, этих франков? Недаром над нами смеялись все иностранные моряки, узнав, сколько мы зарабатываем. Так что приходилось выкручиваться. Проигнорировав Правила поведения советского моряка за границей, стали продавать местному населению шапкиушанки, тапочки, мыло, фотоаппараты.
Особым спросом пользовался одеколон «Шипр». Иной джентльмен в драной майке, купив флакон, тут же выливал его на себя, скаля зубы в счастливой улыбке и благоухая парфюмом на весь порт. Вообще сенегальцы весёлый народ, несмотря на поголовную нищету. Весёлый и непосредственный. Идёшь по городу, вдруг слышишь: «Пссс,пс-сс»! Обернёшься неосторожно, и вот он, представитель малого бизнеса, летит к тебе, пренебрегая светофорами. Хватает за левую руку, если на ней есть часы: «Саня, давай па-сматреть»! И сразу вопрос: «Сколько»? И предложение: «Тиса»! За тысячу то есть.
Если не хочешь продавать, отмахнёшься: «Да иди ж ты!..» Он сразу цену поднимает: «Давай две тиса»! И тащится за тобой ещё два квартала.
А если ты хочешь чтолибо купить, то не удивляйся заоблачной цене какойнибудь статуэтки красного дерева. Смело уходи. Он точно так же будет бежать за тобой и цену сбавит вдесятеро.
Недалеко от нас стоял американский военный кораблик. Хотя, если честно, не шибко он был и военный. Плавмастерская какая-то — без пушек, но с грузовыми стрелами. Однако окрашен был в шаровый цвет и команда носила форму ВМФ США.
Вот не мной замечено, что самые герои — это тыловики-обозники. Вышли эти мореманы в город в увольнение, на лице у каждого написано, что он в этом мире — намбер уан. Зашли в первый попавшийся бар, выгнали оттуда аборигенов, потянули по паре стопок местной «огненной воды». После затолкали под стойку бармена, а затем прошвырнулись по улице, избивая всех, кто попадался под руку. Жандармерия поначалу не вмешивалась, только когда кому-то причинили «тяжкие телесные», как пишут в протоколах, разогнали их дубинками.
А проблему толкучки у борта своего корабля они решили радикально, проведя по причалу черту мелом вдоль корпуса. Дескать за чертой — территория Юнайтед Стейтс оф Америка. Какой-то гордый гражданин оскорбился таким беспределом и демонстративно переступил белую линию. По трапу сбежал вахтенный (тоже чернокожий, кстати), коротким тычком вырубил смельчака и, взвалив себе на плечо, затащил обмякшее тело на корабль. Там его подвесили на стреле. Нет-нет, что вы, не за шею! За связанные руки. А стрелу вывели за борт. Бедняга провисел какоето время, потом его отвязали и сбросили в воду. Он с трудом выбрался на берег. Дикость, конечно, зато у борта американцев была тишь да гладь.
Старый Оскол
