В России охотились всегда: при князьях, царях и вождях. Но только в царской России выезд на охоту отличался особой торжественностью, а сама охота была не просто убийством животного ради прокорма, а величественным зрелищем победы.
Собираясь на интервью к заядлому охотнику, я, как финн из «Особенностей национальной охоты», зачитываюсь церемониалом царской охоты: «Впереди шли выводные лошади, снаряженные роскошными седлами и попонами, в драгоценной сбруе.
Их вели в поводу служители Конюшенного приказа. Воины, кареты, всадники, охотники, конюхи, сотни служителей разных специальностей и, наконец, большой обоз со всем необходимым для охоты и праздничного пира — медленно двигались к месту охоты, где все было заранее подготовлено для царской забавы. Там уже были разбиты походные шатры самого царя, царицы, их детей, в центре устанавливалась походная церковь.
По сигналу царя громкие звуки охотничьих рожков и маленьких литавр – «тулумбасов» — соколы один за другим взмывали в небо с руки сокольника, защищенной перчаткой, и камнем падали вниз, поражая добычу…».
Сегодня же любителей охоты много, а промысловиков с каждым годом становится все меньше и меньше. Опыт, накопленный веками, начинает пропадать. Охота теряет свою эстетику.
Царь зверей
Вы думаете, я про льва? Вовсе нет. Знакомьтесь, Сергей Сергеевич Лагутин. Мастер спорта по стрельбе, плаванию, капитан в отставке, охотник по призванию.
— Мне нужен адреналин и достойный противник, — признается Сергей Сергеевич. — Наверное, военные меня поймут. Сидеть дома, смотреть футбол, пить пиво и ругаться с женой можно недели две, потом начинаешь мерить комнаты шагами, как надоевшую тюремную камеру. У меня, наверное, случился бы инфаркт от ощущения собственной ненужности и бесполезности, если бы меня не отвезли на охоту.
Первый раз
Лагутин, удобно расположившись в кресле, окунается в воспоминания.
— Моя первая охота случилась семь лет назад. Я быстро всему учился и в переплеты не попадал, а вот мой сосед Толик…
Дело было в Подмосковье. Нас, охотников, шестеро и егерь Вася. Вася постоянно тревожился, немало ли мы взяли водки, руководствуясь железной логикой: «Если кабан попрет, нужно победу отмечать. А если не попрет, нужно эту беду заливать». Когда расставили палатки, выяснилось, что Толик забыл дома ружье. Стоит, ручками тоненькими размахивает, чуть не плачет. Вася его уговаривает: «Они кабана убьют, а ты мясо тащить из леса будешь!» Толик успокоился.
Мы с егерем пошли в загон, собак спустили, встали все на номера вдоль просеки. Ждем. Вдруг тишину прорезает лай. Топот на весь лес, собаки следом. Вася мне на ухо шипит: «Секач идет!» И правда, выходит настоящий вепрь, желтые огромные клыки вверх задраны, глаза бешеные, и идет на Толика. Шаг за шагом землю нюхает, копытом бьет и к Толику подбирается. Мы стрелять не можем, боимся в Толика попасть.
А этот дурачок вместо того, чтобы в кусты шмыгнуть, как даст кабану в нос ногой. И кричит: «Уходи, мерзавец! Пошел вон, подлец!» (цензура не пропустила точную цитату). Кабан опешил на секунду и сбежал в лес. В тот вечер нам действительно не хватило водки. Сейчас-то я понимаю, что кабан испугался собак, поэтому не ударил соседа, но тогда мы долго кричали: «Толик — молодец», подбрасывали соседа в воздух и роняли в кусты. Больше Толик на охоту не ездил.
Сборы, дорога и водка
— Иногда приключения начинаются у самого дома, — выдыхая дым из трубки, восклицает Лагутин. — Как-то я купил себе новый камуфляж, кирзачи по колено и шапку с сеткой от комаров. Под шапку надел солнцезащитные очки, не знаю зачем. Взял ружье, удочку и пошел машину разогревать. Перед самым отъездом вспомнил, что оставил дома термос. Часы показывали четыре часа утра. Жена сладко похрапывала в спальне, как вдруг раздался визг. Оказалось, что из детской вышла моя дочка, пятилетняя Катюшка. Она так испугалась существа, в котором не смогла разглядеть отца, что сначала оглушительно закричала, а потом начала сползать по стене. Девочка лишилась чувств. Ну и устроила мне тогда женушка разнос, — похихикивает Сергей Сергеевич.
— А в другой раз я задумал завести себе лайку, чтоб на кабана ходить. Но в квартире это гордое животное по имени Дунай не прижилось, выл похлеще собаки Баскервилей. Пришлось мне его отвезти к теще в деревню. Была весна, теща купила поросят, Дунай им был страшно рад. Они все лето жили вместе в сараюшке, ели из одного корыта, спали в обнимку, чтобы теплее было. Все посмеивались и фотографировали таких странных друзей. А осенью я, дурень такой, решил взять Дуная на охоту на кабана. Дунай бегал по лесу и не мог понять, что нам от него нужно, а когда мы и без него подбили кабана, моя собака заорала дурным голосом и побежала облизывать несчастного поросенка.
Дунай-то был уверен, что все свиньи — его братья и сестры, а тут получил клыком в бок. Рана зажила, а у моей собаки проснулся охотничий инстинкт. Дунай понял, что лайка свинье не товарищ, — Сергей Сергеевич многозначительно поднимает указательный палец вверх, будто хочет продырявить потолок.
— А много мужчины пьют на охоте? — я хлопаю ресницами, стараясь замаскировать обаянием свой вопрос.
— Ну, знаешь ли, — обиженно поджимает губы Лагутин, — мы такой стресс переживаем…
И снова у капитана в отставке для меня рассказ.
— 12 декабря — это у нас какой праздник? День Конституции? Ну вот, поехали мы отпраздновать День Конституции в лес. В избушке лесника под печеночку с картошечкой выпили, а потом взяли ружья и на охоту. Конечно, нас слегка разморило, и идти пешком не хотелось. Взяли с собой еще водочки и поехали на «УАЗе» в дальний уголок леса, там две реки сливаются в одну и дорог нет совсем. Лесник уверял, что для лосей там рай. Только попасть в этот рай можно либо в объезд, а это сорок километров, либо по прямой — всего семь километров, но мост там через речку пеший. Пеший — это значит, два бревна лежит.
За рулем был Саня, он еще выпил и согласился ехать по бревнам. Мы его отговаривать, а он заводит волынку: «Вы мне что, не доверяете?!» Мы запрыгнули в машину и едем молча, Саня тоже молчит, только бутылку из рук не выпускает. На переправе мы все из машины вышли, а Саня один проехал по этим бревнам, даже не притормозив. Играючи так проехал. Только вот минуты через три уснул. Мы его заботливо укрыли пледом и ушли охотиться. Часов через пять вернулись. Сашка был помят и мучился мигренью.
Поехали обратно, Сашка все удивлялся, как дорогу за несколько часов развезло, а когда подъехали к переправе, уперся: «Я тут не поеду! Я боюсь». Так что, дорогуша, водка делает не только женщин красивее, но и сокращает расстояния. Обратно мы добирались в объезд.
Расплата
— Знаешь, я отлично понимаю, что однажды этому хобби придет в моей жизни конец, — вдруг очень серьезно говорит Лагутин. — Я могу назвать тебе тысячи причин, почему охота — это не убийство, но никогда не забуду, как плакал, вернувшись с охоты мой друг.
Он ходил на лося. Целый день промотался один по лесу, ужасно устал и замерз. Погода была мерзкая — прошел дождь и вдруг грянул морозец. Весь лес сразу зазвенел, словно ожидая выстрела. Когда Игорь напал на след двух лосей, уже начинало темнеть. Можно было отложить охоту, но самолюбие у охотников еще-то, —горько усмехается Сергей Сергеевич. — Он шел по следам несколько часов. А потом вдруг увидел на опушке лосиху с лосенком. Он стрелял в нее, но лосенок внезапно дернулся и прикрыл от выстрела мать, как-то охнул от неожиданной боли и упал. Лосиха ринулась на Игоря, ему пришлось стрелять второй раз. Умирая, лосиха, развернулась, чтобы увидеть своего детеныша. Лосенок лежал на снегу, бледно-янтарные копытца и длинные ноги казались такими хрупкими… Игорь завязал с охотой. Я тоже об этом подумываю. У человека сейчас слишком много удобств. Я могу проехать на своей машине в любую чащу, навигатор поможет мне не заблудиться в тайге, у меня есть все для комфортного убийства, а природе на это ответить нечем.
