Корсунь — орловское село, где есть место чудесам

Впро­чем, они и не ждут по­че­с­тей. Да и не под­виг это, а ско­рее — по­движ­ни­че­с­т­во. С 2011 го­да, уже (хо­тя для ко­го-то — все­го) пять лет пра­во­слав­ный свя­щен­ник, От­ец Си­лу­ан со сво­ей па­с­т­вой воз­во­дит в Кор­су­ни не храм, но — хра­мы. Не мо­на­с­тырь, а мо­на­с­ты­ри, муж­ской и жен­ский. Сво­и­ми ру­ка­ми. По кир­пи­чи­ку. Мо­лясь. И вка­лы­вая на­рав­не со все­ми, до со­рван­ной спи­ны. В пря­мом смыс­ле сло­ва. Ни­че­го это­го, от­прав­ля­ясь с то­ва­ри­щем в пред­ло­жен­ную им лег­кую по­езд­ку — «что­бы от­дох­нуть от го­ро­да», я не знал…

До­ро­га в Князь-Вла­ди­мир­скую Пу­с­тынь

С че­ре­ды со­впа­де­ний на­чал­ся этот ре­пор­таж. Мел­ких, стран­ных или не­зна­чи­тель­ных. При­ятель Ан­д­рей, за­ско­чив­ший в ре­дак­цию на чаш­ку ко­фе, вы­слу­шав мои се­то­ва­ния по по­во­ду на­пря­жен­но­го гра­фи­ка, оби­лия по­ли­ти­ков и по­ли­ти­ка­нов, встреч и встре­чек, ку­чи бу­маж­ной ра­бо­ты и не­воз­мож­но­с­ти пе­ре­дох­нуть да­же ми­ну­ту, про­сто ска­зал: «А по­еха­ли со мной зав­тра в Кор­сунь?» «А по­еха­ли!» — от­ве­тил я. И толь­ко по­том спро­сил, что это за Кор­сунь та­кая? «Да есть в Ор­лов­ской об­ла­с­ти, от Кур­ска ки­ло­ме­т­ров 200 бу­дет, ме­с­теч­ко. Там От­ец Си­лу­ан мо­на­с­тырь стро­ит…Вы­ез­жа­ем зав­тра в 11.00».

В этом «зав­тра» вре­мя у ме­ня уже бы­ло рас­пре­де­ле­но по ча­сам. Но от­ка­зы­вать­ся бы­ло не­удоб­но. Да и не хо­те­лось по­че­му-то от­ка­зы­вать­ся. Но из­ме­не­ния в сво­ем гра­фи­ке, пе­ре­нос встреч и дел ре­шил от­ло­жить на ве­чер. Од­на­ко к ве­че­ру ока­за­лось, что и пе­ре­но­сить-то не­че­го: од­на встре­ча от­ме­ни­лась са­ма со­бой, на вто­рую не ус­пе­вал вер­нуть­ся че­ло­век из Мос­к­вы, две дру­гих сме­с­ти­лись с двух и че­ты­рех ча­сов дня на ут­рен­ние 9 и 10. И ров­но в 11 ут­ра на­сту­пив­ше­го «зав­тра» Ан­д­рей увез ме­ня в своем авто, под мур­лы­ка­нье «Оке­а­на Ель­зи» прочь из-под на­чи­нав­ше­го за­ли­вать Курск уны­ло­го до­ждя.

Бес­ко­неч­ные зе­ле­ные или мас­ля­но-чер­ные по­ля, ле­са и пе­ре­ле­с­ки, озе­ра, ред­кие де­ре­вень­ки, го­род Щи­г­ры, сно­ва по­ля и хол­мы, ос­та­нов­ка у ар­ха­ич­но­го сель­по — ку­пить «Бу­ра­ти­но» и па­ру «школь­ных» пи­рож­ных, то ли ма­лень­кий го­род, то ли боль­шое се­ло с пти­чь­им на­зва­ни­ем — Колпна, еще не­сколь­ко де­сят­ков ки­ло­ме­т­ров под не­спеш­ную бе­се­ду, ко­то­рую Ан­д­рей вдруг пре­рвал: «Ви­дишь, вон т-а-­а­-а-м, на хол­ме крест? Вот над этим ме­с­том над зем­лей ог­нен­ный столб сто­ял. Поч­ти при­еха­ли».

Здесь была усадьба… потом немцы… потом лес…

Сле­ва мельк­ну­ли за де­ре­вь­я­ми ка­кие-то стро­е­нь­и­ца в од­но ок­но, ско­ло­чен­ные из све­же­о­с­т­ру­ган­ных до­сок, со смеш­ны­ми раз­но­цвет­ны­ми кры­ша­ми, плот­но, ряд­ком по­са­жен­ные впри­тык друг к дру­гу. Спра­ва по­ка­за­лись си­ние ос­т­ро­ко­неч­ные шпи­ли, увен­чан­ные кре­с­та­ми — храм со звон­ни­цей и вот мы уже при­тор­мо­зи­ли у мас­сив­ных, но­вень­ких во­рот, опо­ра­ми ко­то­рых ока­за­лись два кир­пич­ных стол­па, яв­но ека­те­ри­нин­ских, ес­ли не стар­ше, вре­мен по­строй­ки. «Здесь до на­ча­ла про­шло­го ве­ка дво­рян­ское гнез­до бы­ло. По­ме­с­тье це­лое, кня­зя Ве­ль­я­ми­но­ва-Зер­но­ва, из ро­да Го­ду­но­вых. Вот толь­ко два стол­ба этих и со­хра­ни­лись от не­го», — по­ве­дал мне мой про­вод­ник, ука­зы­вая на один из кир­пич­ных доль­ме­нов с при­креп­лен­ной к не­му но­вень­кой таб­лич­кой «Кор­сун­ская Князь-Вла­ди­мир­ская Муж­ская Пу­с­тынь».

«Пос­ле ре­во­лю­ции тут все в за­пу­с­те­нье при­шло. А во вре­мя вой­ны че­рез Кор­сунь ли­ния фрон­та про­хо­ди­ла. Ви­дишь па­мят­ник с име­на­ми? За ним по­слуш­ни­ки, кста­ти, уха­жи­ва­ют. Так вот, ог­ром­ное ко­ли­че­с­т­во во­и­нов в бо­ях здесь по­лег­ло. Нем­цы, кста­ти, тут два го­да сто­я­ли. А во вре­мя кро­во­п­ро­лит­ней­ших бо­ев и во­все все бы­ло раз­ру­ше­но до ос­но­ва­ния. В об­щем, к началу нашего века лес унич­то­жил поч­ти все сле­ды как ар­хи­тек­ту­ры, так и про­сто то­го, что здесь сту­па­ла но­га че­ло­ве­ка, мож­но ска­зать. А в 2011-м сю­да при­ехал от­ец Си­лу­ан», — вы­брав­шись из-за ру­ля и раз­ми­на­ясь, рас­ска­зы­вал мне мой спут­ник.

— В хра­ме, ко­то­рый он от­стро­ил — ты ви­дел спра­ва, на служ­бу до 200 че­ло­век со­би­ра­ет­ся. А по празд­ни­кам и во­все при­хо­дит­ся эк­ран на ули­це раз­во­ра­чи­вать — в два, а то и в три ра­за боль­ше на­ро­ду при­хо­дит. К ис­точ­ни­ку не мень­ше при­ез­жа­ет за во­дой и за ис­це­ле­ни­ем. А как ба­тюш­ка ку­пель ус­та­но­вил, точ­но в ра­зы боль­ше. Ну да вот и он идет, сам те­бе все рас­ска­жет…»

Тра­пе­за

Я обер­нул­ся. Со сто­ро­ны хра­ма, весь в чер­ном, энер­гич­ным ша­гом, спи­на по офи­цер­ски пря­мая, бо­ро­да — пе­рец с со­лью, гла­за слег­ка при­щу­ре­ны, к нам под­хо­дил, про­тя­ги­вая для при­вет­ствия креп­кую ру­ку без ма­ни­кю­ра и пер­ст­ней на паль­цах, тот, о ком го­во­рил Ан­д­рей. От­ец Си­лу­ан.

— Здрав­ствуй­те, от­ец Си­лу­ан.

— И вам — здрав­ствуй­те. Ну что, пе­ре­ку­сить вам на­до, с до­ро­ги-то. Пой­дем­те в тра­пез­ную, по­про­бу­е­те «мейд ин на­ше»…

Щи, хлеб, кар­тош­ка-пю­ре и са­лат из ка­пу­с­ты, огур­цов и ре­ди­с­ки, иван-чай в круж­ке — за не­хи­т­рой, но уди­ви­тель­но вкус­ной тра­пе­зой и за­вя­за­лась бе­се­да со свя­щен­ни­ком, на­сто­яв­шем на обе­де пос­ле до­ро­ги. И на­чал­ся с раз­го­во­ра о слу­чай­но­с­тях и не­слу­чай­ном…

— От­ец Си­лу­ан, я здесь се­год­ня ока­зал­ся слу­чай­но, че­ст­но го­во­ря. А ка­кой слу­чай при­вел вас сю­да пять лет на­зад? И по­че­му имен­но сю­да? По­че­му — мо­на­с­тырь? И да­же не мо­на­с­тарь, а два — муж­ской и жен­ский? По стра­не вон сколь­ко све­же­от­стро­ен­ных оби­те­лей по­яви­лось, а жи­вут в них по де­сят­ку-два че­ло­век. А то и мень­ше. За­чем с ну­ля-то на­чи­нать ре­ше­ние при­ня­ли?

— Слу­чай­но, го­во­ришь? Сам-то ве­ришь в слу­чай­но­с­ти? Вот то-то и оно. Не бы­ва­ет слу­чай­но­с­тей. А те, что бы­ва­ют — не­слу­чай­ны. Я знал, что вы при­еде­те. И Ан­д­рей знал, что ты с ним ехать не от­ка­жешь­ся. Ты вот раз­ве что, не знал, но — не от­ка­зал­ся ведь? Так и ме­ня сю­да не во­ля слу­чая при­ве­ла, а во­ля Го­с­по­да на­ше­го. И тех, кто со мною при­шел, Он на­пра­вил.

Да и не с ну­ля мы на­чи­на­ли. В се­ре­ди­не по­за­про­шло­го ве­ка в се­ле Кор­сунь сто­я­ла цер­ковь, ос­вя­щен­ная в честь Кор­сун­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. Боль­шая цер­ковь бы­ла, кра­си­вая, свет­лая. С цвет­ны­ми ви­т­ра­жа­ми вме­с­то окон. И с не­обык­но­вен­ной кра­со­ты ча­сов­ней. Ре­во­лю­ция и вой­на да­же сле­ды ее унич­то­жи­ли. Сле­ды. Но не па­мять и ве­ру в серд­цах лю­дей. Ве­ра нас сю­да и при­ве­ла. Она же при­во­дит сю­да по­слуш­ни­ков и труд­ни­ков, а так­же бе­гу­щих от скор­би и ищу­щих прав­ды или про­сто лю­бо­пыт­ных по­на­ча­лу, по­том год из го­да при­ез­жа­ю­щих. Де­ти­шек и мо­ло­дых, лю­дей сред­не­го и се­рь­ез­но­го воз­рас­та.

— Но снять­ся с ме­с­та в цен­т­ре ре­ги­о­на и по­ехать в глушь кор­че­вать бу­ре­лом, что­бы вос­ста­но­вить цер­ковь — не сму­ща­ло, что вас бу­дут счи­тать, мяг­ко ска­жу, стран­но­ва­тым?

— Да кем ме­ня толь­ко не счи­та­ли, да не ря­ди­ли тут за пять-то лет. И нар­ко­ба­рон я, и су­те­нер, и кол­дун, и гип­но­ти­зер…

Нар­ко­ба­рон, су­те­нер, кол­дун, гип­но­ти­зер и сек­тант…

— Нар­ко­ба­рон?!

— Ну да. Лю­ди-то раз­ные при­хо­дить ста­ли, с раз­ны­ми бе­да­ми. С нар­ко­ма­ни­ей и ал­ко­го­лиз­мом, в том чис­ле. А здесь у та­ких лю­дей как-то по­лу­ча­ет­ся бо­роть­ся с не­ду­гом этим. В го­ро­де ни­как спра­вить­ся не мо­гут, а здесь — из­ле­чи­ва­ют­ся. Во­да из ис­точ­ни­ка по­мо­га­ет, воз­дух и труд, мо­лит­вы или бе­се­ды… Да ско­рее, все вме­с­те взя­тое, с ве­рою во гла­ве уг­ла. А воз­ни­ка­ет со­блазн ка­кой, са­ми в на­шу тюрь­му идут…

— В тюрь­му?!

— В-о­-о-н там, по­одаль, ви­дишь, до­миш­ки де­ре­вян­ные? Олим­пий­скую де­рев­ню на­шу? Один из до­ми­ков — тюрь­ма. Чув­ству­ет че­ло­век, что со­блазн по­беж­да­ет, сам под за­мок идет, по­ка тот не от­сту­пит.

Ну а так как мол­ва люд­ская раз­не­сла о том, что по­мо­га­ет Пу­с­тынь тем, на ко­го мир дав­но ру­кой мах­нул, так и по­тя­ну­лись к нам те, кто сам не в си­лах с бо­лез­нью сво­ей спра­вить­ся. Но у каж­дой ме­да­ли, как го­во­рит­ся, есть и обо­рот­ная сто­ро­на, да? Про­ти­во­по­лож­ный слух по­полз от за­ви­ст­ни­ков, да тех, кто в до­б­ро не ве­рит. Мол, не­спро­с­та, нар­ко­ма­ны к Си­лу­а­ну ез­дят. Не ина­че — нар­ко­ба­рон он. Ты вот сме­ешь­ся, а нас сколь­ко раз про­ве­ря­ли — не счесть. И ФСБ и Гос­нар­ко­кон­т­роль…

— С этим бре­дом яс­но. Но су­те­нер­ство-то от­ку­да? Ко­го и ку­да вы про­да­вать мо­же­те?

— Да глу­пость это люд­ская и не­же­ла­ние от­ри­нуть гряз­ное от се­бя, за­став­ля­ю­щее су­дить по об­ра­зу и по­до­бию сво­е­му. При­ез­жа­ют-то к нам со всей Рос­сии. Из Мос­к­вы, Ту­лы, Бел­го­ро­да, Кур­ска, Ря­за­ни. Из Бе­ло­рус­сии и Ук­ра­и­ны. Ма­ши­ны и но­ме­ра раз­ные, ино­мар­ки по­рой до­ро­гие. Вот и не ук­ла­ды­ва­ет­ся в го­ло­ве у не­ко­то­рых, что не за гре­хом к нам едут, а за бла­го­да­тью. Для до­б­ро­го че­ло­ве­ка, с от­кры­тым серд­цем оче­вид­но, что слу­хи по­доб­ные — бред. Толь­ко вот не у всех ведь серд­ца для до­бра от­кры­ты.

— А кол­дов­ство…

— Что есть, то есть.

— В смыс­ле??!

— Толь­ко на­зва­ние у это­го кол­дов­ства са­мое про­стое. «Труд» оно на­зы­ва­ет­ся. Мы с Бо­жь­ей по­мо­щью ис­пол­ня­ем то, что за­ду­ма­но. При­ве­ли в по­ря­док один храм и сей­час стро­им вто­рой, ад­ми­ни­с­т­ра­тив­ное зда­ние и жи­лой кор­пус воз­во­дить за­кан­чи­ва­ем, цер­ков­ную лав­ку от­кры­ли, ку­пель, ле­ст­ни­цу к ней и к ис­точ­ни­ку, тер­ри­то­рию в по­ря­док при­во­дим, пни кор­чу­ем, до­мик для са­мо­ва­ра вот ре­ши­ли со­ору­дить. Это каж­дод­нев­ный, кро­пот­ли­вый труд. А ле­ни­вый, на­при­мер, че­ло­век смо­т­рит и удив­ля­ет­ся — год там, или ме­сяц на­зад ни­че­го не бы­ло, а сей­час солн­це в ме­ди вен­ца над сте­на­ми воз­во­ди­мо­го хра­ма бле­с­тит. Вол­шеб­ство, ду­ма­ет, не ина­че. Кол­дов­ство.

До­сад­но, что в наш век та­кие дре­му­чие лю­ди встре­ча­ют­ся. Но есть в их сплет­нях и хо­ро­шее, ска­жу по се­к­ре­ту: бен­зин из ма­шин на­ших и го­с­тей не от­ли­ва­ют и не во­ру­ют ни­че­го. По­то­му как са­ми­ми же при­ду­ман­но­го «кол­дов­ства» бо­ят­ся.

С гип­но­зом та же ис­то­рия. Му­ча­ет­ся че­ло­век го­да­ми, ни­как не мо­жет в се­бе па­губ­ную при­выч­ку к бу­тыл­ке пре­одо­леть, а к нам при­ез­жа­ет раз-дру­гой, во­ды по­пьет из ис­точ­ни­ка, оку­нет­ся в ку­пель и за­бы­ва­ет про при­стра­с­тие свое. Как объ­яс­нить это? От не­ве­рия в си­лу во­ли че­ло­ве­че­с­кой и в по­мощь Бо­жью так и объ­яс­ня­ют: не ина­че бра­тья и се­с­т­ры в Кор­су­ни гип­но­ти­зи­ру­ют лю­дей. А раз к ним так мно­го лю­дей ез­дит, то яв­но это сек­та ка­кая-то…

— Раз­дра­жа­ет? Как раз­убеж­да­е­те?

— Не­при­ят­но, ко­неч­но, слы­шать о се­бе по­доб­ное рань­ше бы­ло. Но раз­дра­же­ние не­кон­струк­тив­но. Да и раз­убеж­дать — за­ня­тие не­бла­го­дар­ное. Ни­как не раз­убеж­да­ем. Сей­час-то эти бред­ни по­утих­ли уже, со вре­ме­нем. К то­му же в про­шлом го­ду 13 ию­ля на за­се­да­нии Свя­щен­но­го Си­но­да Рус­ской Пра­во­слав­ной Цер­к­ви, про­шед­шем в Санкт-Пе­тер­бур­ге, в свя­зи с про­ше­ни­ем Пре­ос­вя­щен­но­го епи­с­ко­па Ли­вен­ско­го и Ма­ло­ар­хан­гель­ско­го Нек­та­рия, бы­ло при­ня­то офи­ци­аль­ное ре­ше­ние от­крыть в се­ле Кор­сунь Вер­хов­ско­го рай­о­на Ор­лов­ской об­ла­с­ти Кор­сун­скую Князь-Вла­ди­мир­скую муж­скую Пу­с­тынь и на­зна­чить ме­ня игу­ме­ном мо­на­с­ты­ря. Ре­ти­во­с­ти у зло­пы­ха­те­лей и рас­про­стра­ни­те­лей слу­хов это по­уба­ви­ло.

— Все, мож­но по­чи­вать на ла­в­рах, по­пи­вать ча­ек из са­мо­ва­ра в сво­ем особ­ня­ке? Он есть в на­ли­чии?

— Это ко­му де­лать не­че­го, пусть по­чи­ва­ют на ла­в­рах или где еще там. Нам не­ко­г­да. А ча­ек по­пить-то из са­мо­ва­ра не грех. Да ес­ли са­мо­вар так же хо­рош, как наш. Впро­чем, та­ких са­мо­ва­ров, как у нас, все­го три су­ще­с­т­ву­ет: наш, один в Со­чи и еще один — на Афо­не. По­это­му и стро­им до­мик ему. Сле­ва при въез­де ви­дел на­вер­ное? Бу­дем там па­лом­ни­ков, де­ти­шек и про­чих го­с­тей ча­ем пот­че­вать.

А особ­няк, ко­неч­но же, есть. Как без особ­ня­ка-то. В­он, сле­ва от строй­ки, где ку­ры бе­га­ют, ви­дишь до­мик?

— За дро­ва­ми? Ку­рят­ник ви­жу…

— По­че­му это ку­рят­ник?! Это и есть особ­няк мой, хо­ро­мы бе­ло­ка­мен­ные…

О кирпичике, мироточащем Распятии, помощи и помогающих

— Да уж, бе­ло­ка­мен­ное стро­е­нь­и­це. Кста­ти, от­ец Си­лу­ан, а что это за ска­зоч­ная ис­то­рия с хра­мом, ко­то­рый вы­стро­ен по кир­пи­чи­ку?

— По­че­му же ска­зоч­ная. Пре­по­доб­ный Се­ра­фим го­во­рил: «Дес­ни­ца Го­с­под­ня ка­са­ет­ся то­го, кто стро­ит хра­мы, и мно­гие гре­хи про­стит то­му Го­с­подь».

По­жер­т­во­ва­ние на «имен­ной кир­пич» — это ста­рин­ная за­бы­тая тра­ди­ция, ко­г­да на Ру­си хра­мы стро­и­ли всем ми­ром! В на­сто­я­щее вре­мя эта тра­ди­ция ак­тив­но воз­об­нов­ля­ет­ся, в том чис­ле и наш мо­на­с­тырь стро­ит­ся, бла­го­да­ря лю­дям, уча­с­т­ву­ю­щим и та­ким об­ра­зом. Мож­но вне­сти по­жер­т­во­ва­ние и при­об­ре­с­ти сви­де­тель­ст­во на «имен­ной кир­пич» для се­бя, сво­их род­ных и близ­ких лю­дей. По­жер­т­во­ва­ния на кир­пи­чик — не толь­ко леп­та на храм, но и осо­бая су­гу­бая мо­лит­ва за род­ных и близ­ких, кре­ст­ни­ков, дру­зей и всех лю­дей, кто в этом нуж­да­ет­ся. В каж­дое сви­де­тель­ст­во вно­сит­ся имя жер­т­во­ва­те­ля, а в даль­ней­шем все име­на пе­ре­пи­сы­ва­ют­ся в от­дель­ные те­т­ра­ди, ко­то­рые бу­дут за­кла­ды­вать­ся в сте­ны стро­я­ще­го­ся хра­ма в веч­ное по­ми­но­ве­ние! Име­на мож­но ука­зы­вать как о здра­вии, так и о упо­ко­е­нии. Сто­ит один та­кой имен­ной кир­пич не­мно­го, все­го 100 руб­лей. Ни­ка­ких чу­дес­ных ска­зок, все по-на­сто­я­ще­му.

Хо­тя сви­де­те­ля­ми чу­да тут яв­ля­ют­ся мно­гие. И я в том чис­ле.

— В про­шлом го­ду, в ночь пос­ле Кре­ще­нья в хра­ме за­ми­ро­то­чи­ло рас­пя­тие, вы об этом со­бы­тии го­во­ри­те?

— И об этом, так пра­виль­нее. Пер­вым по вре­ме­ни, ес­ли го­во­рить о но­вей­шей на­шей ис­то­рии, счи­та­ют ви­де­ние, яв­лен­ное ме­ст­ным жи­те­лям во вре­мя са­мо­го на­ча­ла стро­и­тель­ст­ва цер­к­ви во имя Кор­сун­ской ико­ны Бо­го­ма­те­ри, то есть где-то в на­ча­ле двух­ты­сяч­ных го­дов. По сло­вам ста­ро­жи­лов се­ла Кор­сунь, над ме­с­том, где по­том воз­ве­ли храм, в не­бе воз­ник­ло ви­де­ние ко­ло­ко­лов. Мо­на­ше­с­кой оби­те­ли в Кор­су­ни то­г­да не бы­ло.

Вто­рое чу­до мо­гут за­сви­де­тель­ст­во­вать вам се­с­т­ры се­с­т­рин­ской об­щи­ны, на­ши мо­на­хи­ни. В 2011 го­ду, ве­че­ром  Тро­иц­кой ро­ди­тель­ской суб­бо­ты,  над хра­мом по­яви­лось и две ми­ну­ты сто­я­ло свет­лое об­ла­ко, ко­то­рое по­сте­пен­но пре­об­ра­зо­ва­лось в фи­гу­ру жен­щи­ны в ман­тии. Жен­щи­на дер­жа­ла на ру­ках храм. И, на­ко­нец, тре­тье чу­до — чу­до ми­ро­то­че­ния, на­чав­ше­го­ся в ночь с 18 на 19 ян­ва­ря 2015 го­да. Уж об этом пи­са­ли и го­во­ри­ли все га­зе­ты и те­ле­ка­на­лы стра­ны.

А вот о том, как к нам са­н-э­пи­дем­стан­ция при­ез­жа­ла, про­бы во­ды брать, ник­то, по­жа­луй, и не зна­ет. При­еха­ли, су­ро­вые та­кие, сра­зу в ку­пель по­шли. Сей­час, го­во­рят, про­бы возь­мем, да, на­вер­ное, до­ступ и ог­ра­ни­чим лю­дей к ис­точ­ни­ку. Я им — так это не ис­точ­ник во­все, а ку­пель, тут лю­ди омо­ве­ние де­ла­ют, вы иди­те из ис­точ­ни­ка про­бы брать. Ни в ка­кую. Взя­ли из ку­пе­ли.

Про­ве­ли про­бы. Ре­зуль­тат — во­да кри­с­таль­но чи­с­тая, чи­ще та­лой лед­ни­ко­вой.

— С по­лу­че­ни­ем офи­ци­аль­но­го ста­ту­са и пос­ле этих, не­объ­яс­ни­мых с ра­ци­о­наль­ной точ­ки зре­ния, со­бы­тий лег­че ста­ло? Де­ла по­шли в го­ру? Тем бо­лее что свет­ская власть сей­час весь­ма плот­но спо­соб­ству­ет ук­реп­ле­нию пра­во­сла­вия. От по­мо­щи от­ка­зы­вать­ся-то еще не при­хо­дит­ся?

— Зна­ешь, лю­дей с каж­дым го­дом у нас и без ста­ту­са ста­но­ви­лось все боль­ше и боль­ше. При­ез­жа­ют от­ов­сю­ду. С се­мь­я­ми, с де­ть­ми, по оди­ноч­ке. Па­лом­ни­ки. Страж­ду­щие ис­це­ле­ния. Про­сто го­с­ти. Для де­ти­шек от 12 лет при­хо­дит­ся неч­то вро­де лет­не­го ла­ге­ря ор­га­ни­зо­вы­вать. И нам все труд­нее и труд­нее при­ни­мать всех, кто к нам при­ез­жа­ет. Про­сто не­ку­да се­лить лю­дей. Вот фун­да­мент под го­с­те­вой дом для па­лом­ни­ков есть. Кир­пич есть, хоть и ма­ло его. Боль­ше нет ни­че­го по­ка. По­лу­чит­ся за ле­то по­стро­ить, даст Бог, по­лег­че бу­дет. Так что от по­мо­щи мы не от­ка­зы­ва­ем­ся ни от ка­кой. И лю­ди по­мо­га­ют. При­чем ино­г­да по­мо­га­ют то­г­да, ко­г­да, ка­за­лось бы, по­мо­щи ждать не­от­ку­да.

Вот слу­чай был, по­ехал я как-то при­це­нить­ся к трак­то­ру, без ко­то­ро­го нам ну ни­как. Стою на вы­став­ке на­про­тив ма­ши­ны и по­ни­маю, что сто­ит она для нас не­подъ­ем­но до­ро­го. И тут зво­нок. Муж­чи­на из Мос­к­вы, ко­то­рый не­сколь­ко раз при­ез­жал в Пу­с­тынь, зво­нит и го­во­рит: «От­ец Си­лу­ан, мы тут с дру­гом по­ду­ма­ли и ре­ши­ли вам в по­мощь трак­тор ку­пить. Жди­те».

Или вот в Ор­ле об­ра­тил­ся к од­но­му ува­жа­е­мо­му че­ло­ве­ку с прось­бой вы­де­лить на вре­мя экс­ка­ва­тор нам от его ор­га­ни­за­ции. Тот вы­слу­шал и от­ка­зал. Со­брал­ся я ухо­дить, а он го­во­рит: «По­до­жди­те. Да­вай­те по­ду­ма­ем, чем я смо­гу все-та­ки хоть не­мно­го по­мочь». И вот «не­мно­го» это транс­фор­ми­ро­ва­лось в по­груз­чик, экс­ка­ва­тор и еще мно­го че­го.

Ка­мень вот об­ли­цо­воч­ный, ви­дишь, кра­си­вый ка­кой, с ис­крой зо­ло­тою? Жен­щи­на од­на дол­го пос­ле ава­рии прий­ти в нор­му не мог­ла, а по­ез­ди­ла к на­ше­му ис­точ­ни­ку жи­во­нос­но­му и ис­це­ли­лась. Им и от­бла­го­да­ри­ла.

А власть… Да как-то осо­бо и не об­щал­ся я с вла­с­тью-то. На­де­юсь, ко­неч­но, что не ос­та­нем­ся мы без вни­ма­ния. Гля­дишь, и за­гля­нет к нам гу­бер­на­тор. Он, го­во­рят, скор на подъ­ем. А са­мо­му к не­му ехать, у не­го и без ме­ня про­си­те­лей мно­го. Да и что я по­ка­жу ему, при­ехав? Кар­тин­ки и про­ек­ты? Кор­сунь жи­вою уви­деть на­до, по­чув­ство­вать, по­нять, воз­дух ее вдох­нуть. А хо­дить по при­ем­ным, ча­са­ми вы­си­жи­вать пе­ред ка­би­не­та­ми, вы­пра­ши­вать что-то — мо­жет быть и есть в этом смысл, но, ес­ли че­ст­но, не­ту вре­ме­ни, да и не очень это до­стой­но. За­хо­чет власть по­мочь, по­мо­жет. Не по­мо­га­ет, зна­чит — вре­мя еще не при­шло…

* * *

За че­ты­ре ча­са, про­ве­ден­ных в Кор­сун­ской Князь-Вла­ди­мир­ской Пу­с­ты­ни с от­цом Си­лу­а­ном, я уви­дел и ус­лы­шал мно­гое. По­смо­т­рел на ра­бо­ту ма­с­те­ров в сто­ляр­ке, из бе­ре­зы вы­ру­ба­ю­щих рас­пя­тие для стро­я­ще­го­ся хра­ма, по­ин­те­ре­со­вал­ся, по­че­му пла­с­ти­ко­вые не ку­пят, как поч­ти вез­де сей­час? «Не­на­сто­я­щее это, не­пра­виль­ное. Нель­зя». По­хло­пал по бо­ку 300-ли­т­ро­вый са­мо­вар. По­здо­ро­вал­ся с по­слуш­ни­ком-аре­с­тан­том «тюрь­мы», на­тель­ный крест ко­то­ро­го сде­лан из ме­да­ли «За от­ва­гу», по­лу­чен­ной в Аф­га­не. «Вы­хо­дить не по­ра те­бе, род­ной?» — «Нет, ба­тюш­ка, зав­тра ут­ром вый­ду».

Ог­ля­дел лес, оки­ды­вая ру­кой ко­то­рый, от­ец Си­лу­ан рас­ска­зы­вал: «Там, за пру­дом, сле­ва, храм бу­дет, спра­ва ке­лей­ный кор­пус, мо­с­тик на­вес­ной сде­ла­ем вот тут, над во­дой…» И его уве­рен­ность в про­из­но­си­мом, ка­за­лось, ма­те­ри­а­ли­зо­вы­ва­ла все, о чем он го­во­рил: сквозь вет­ви де­ре­вь­ев на про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­не за­бо­ло­чен­ной ни­зи­ны про­гля­ды­вал крест и тра­ва в са­мой это ни­зи­не по­бле­с­ки­ва­ла во­дою. Мо­жет быть, все-та­ки — гип­ноз? Или — ве­ра?

До­ро­га в Курск бы­ла бы­с­т­рой, и не­бо над го­ро­дом, за­кры­тое пе­ред на­шим отъ­ез­дом в Кор­сунь низ­ки­ми ту­ча­ми, встре­ти­ло яр­кой го­лу­биз­ной. И ка­за­лось, все­го не­сколь­ко ми­нут на­зад от­ец Си­лу­ан ска­зал на про­ща­нье: «До ско­рой встре­чи, Де­нис. А ты не го­ни боль­ше 140, Ан­д­рей. Ни к че­му это. Все ус­пе­е­те».