Гибкий язык или безграмотность?
Помимо кофе «легальными» теперь стали злополучный дОговор, по средАм, йогУрт — те слова, которые одним режут слух, а для других являются абсолютной нормой употребления. Эксперты основывались сразу на четырех словарях: «Орфографический словарь русского языка» Букчиной, Сазоновой, Чельцовой, «Грамматический словарь русского языка: Словоизменение» Зализняк, «Словарь ударений русского языка» Резниченко и «Большой фразеологический словарь русского языка» Телия. Согласно этим источникам, допускается двойное толкование выше перечисленных слов, а также ряда других. Что за этим стоит: закономерное развитие языка, впитывающее запросы общества, или снижение требований к самим носителям языка и их грамотности в целом. «МК Черноземье» пообщался с экспертами в области русского языка, чтобы выяснить, что, по их мнению, что на самом деле стоит за нововведениями.
Вера Громова, журналист: «У меня двойственное отношение к нормам нашего языка. С одной стороны, есть слова, неправильное произношение которых просто убивает. Например, звОнит или лОжит. С другой стороны, в русском языке столько правил и исключений, что даже человеку с филологическим образованием бывает трудно не показаться безграмотным. Что уж говорить о тех, у кого даже в школе по русскому была тройка. Поэтому нововведения, на мой взгляд, ничего существенного не изменят. Кто говорил грамотно, тот так и будет говорить. Правда, у остальных теперь будет полное право на замечание ответить «Министерство образования разрешает говорить и так, и так»».
Дина Силакова, преподаватель филологического факультета КГУ: «Мне кажется, это тот случай, когда ситуацией управляет язык, а не «регламенты», нормативные справочники. Увы, но для подавляющего большинства, кроме, разумеется, глубоких знатоков, кофе давно среднего рода. Так решил язык, и ничего с этим не поделаешь. Когда-то зал был «залой», а фильм «фильмой» и то, что «зал» и «фильм» делали нормой, вызывало, вероятно, некоторое смущение. Сейчас мы почти не помним ушедших форм. Язык — могучая сила, и там, где носители не справляются, он приходит на помощь, чуть-чуть приспосабливаясь. Он и не такие нововведения переживал — справится и с этими».
Преподаватель кафедры журналистики одного из вузов Курска, анонимно: «С этими словами не все так плохо. Если бы разрешили вариативное «курей», это бы напрягло сильнее. Тот же йогУрт, кажется, в пришедшем к нам варианте читается правильно с ударением на у. Об этом нам рассказывали еще во время моей учебы в университете. Или гренкИ, которые я упорно называю неправильно. В русском языке такие изменения уже были. Прижившиеся со временем слова в их исходном варианте порою сильно удивляют».
Мария, филолог: «Язык, он же живой, постоянно пульсирует. Если бы все лингвисты были такими консерваторами, до сих пор бы, как минимум, так общались: «Не лепо ли ны бяшетъ, братие, начяти старыми словесы трудныхъ повестий о пълку Игореве, Игоря Святъславлича?» Язык же должен подстраиваться под его носителей. Если половина уже давно говорит: «принеси мое кофе», а другая половина: «мой кофе», значит, кофе автоматически становится и мужским и средним родом. Лингвистам остается только смириться и задокументировать».
Когда крестили Русь и кто такой Джугашвили?
Пока филологи благосклонничают, у этой медали есть и обратная сторона. Педагоги все громче бьют тревогу по поводу того, что глубина знаний сегодняшних школьников снижается. Сразу несколько изданий за последнее время опубликовало исследования, основанные на опросах школьников. Процитируем лишь некоторые из них. Так, опрос, который организовал для учащихся «Лайф», показал, что школьники не знают даже элементарных вещей. 89 процентов не ответили на вопрос «В черте какого города находится самое маленькое государство в мире». При этом про Ватикан спрашивали даже не у учеников средней школы, а у старшеклассников. 79 процентов девятиклассников не знают настоящую фамилию Иосифа Сталина, 85 процентов — не справились с вопросом «Что несет дождь: циклон или антициклон?». Дальше — проще, но не для учащихся. 62 процента семиклассников не вспомнили год крещения Руси. Те же семиклассники не вспомнили имена сыновей Тараса Бульбы. На этом вопросе «срезались» 90 процентов, а меж тем произведение проходят как раз в седьмом классе.
72 процента школьников не знают, какое количество континентов на планете Земля, примерно столько же не назовут вам разницу между цифрой и числом.
Радует, что лишь 15 процентов семиклассников ошиблись с датами начала и конца Великой Отечественной войны и с именем человека, впервые полетевшего в космос, 14 процентов не знают, с какой стороны восходит солнце, 19 — где придумали Олимпийские игры, 18 забыли столицу Великобритании.
Незадолго до этого исследования глубокий шок общественности вызвал пост, который опубликовала в своем ЖЖ Анна Кисличенко, работающая с подростками на краткосрочных десятидневных курсах в Санкт-Петербурге. По окончании курса учащиеся отвечают на ряд вопросов из образовательной программы. По замечанию Кисличенко, большинство детей воспитываются в благополучных семьях среднего достатка. Анна рассказывает о том, как проходит контрольный срез.
Группа из 15 человек отвечает на вопросы. Результаты обескураживают. Школьники не знают значения, казалось бы, элементарных слов: иждивенец, попадья, навзничь, пунцовый, амбразура. Учащиеся теряются, пытаясь вспомнить, кто написал «Песнь о вещем Олеге». Двенадцатилетние дети не знают значения слова «пресса», никогда не слышали песни Цоя, причисляют Бабеля к представительницам прекрасного пола и не знают, что такое Коран.
Автор этого поста справедливо замечает, что сегодняшняя молодежь отлично разбирается в последних информационно-технических новинках. Но оказывается, что и это лишь миф. Мало кто из школьников смог правильно назвать основателя социальной сети Фэйсбук (Цукерберг).
Пост Анны Кисличенко набрал сотни тысяч просмотров, большинство из тех, кто прокомментировал это исследование, считают, что такие показатели — результат внедренной системы ЕГЭ. Да и сами школьники подтверждают: репетиторы, помогающие подготовиться к ЕГЭ, занимают все свободное время. То есть по сути знания, полученные на школьных уроках, оказываются не нужными и не усваиваются, акцент делается исключительно на подготовке к тестовой части.
Несмотря на то что споры вокруг системы ЕГЭ не утихают в последние 10 лет, новый министр образования Ольга Васильева в сентябрьском интервью ТАСС рассказала, что отказываться от ЕГЭ в России не будут.
— Понятно, что мы будем идти по пути ЕГЭ. Однако хочу еще раз подчеркнуть, что предела совершенству быть не может. Но я не думаю, что будут какие-то кардинальные изменения, будет отшлифовываться то, что уже есть, в частности сокращение тестовой части. И я еще раз повторюсь, что буду делать все возможное, чтобы никаких натаскиваний на ЕГЭ не было после уроков, потому что если программа пройдена, то страха на экзамене просто не должно быть, — говорит Васильева.
Таким образом встает вопрос: что все-таки стоит за изменениями нормативов грамотности? Реакция на изменение языка или адаптация к общему снижению грамотности населения, что ярко демонстрирует нам подрастающее поколение?
Ведь если новые нормативы легализуют кофе среднего рода, то почему не узаконивается, скажем, звОнит. По частоте распространенности этой ошибки неправильное ударение в глаголе «звонит» может с легкостью посоперничать и с кофе среднего рода, и уж тем более с йогУртом. Изменения уравнивают договОр и дОговор, по срЕдам и по средАм, брачующихся и брачащихся, каратЭ и каратЕ. А это значит, что теперь у школьников становится на порядок меньше шансов допустить ошибки в тестовых заданиях ЕГЭ по русскому языку. Хорошо это или плохо? Ведь если сегодня снизить планку грамотности, то в конечном итоге тех, кто не может назвать, в какой стороне восходит солнце и когда крестили Русь, может стать гораздо больше.