Что мы знаем о Первой мировой? Несколько страниц в школьном учебнике истории не дают ни общей картины, ни локальной. Между тем эта война продолжалась более четырех лет, в ней участвовало 38 государств, 10 млн погибло и 20 млн искалечено. Участвовали в ней и орловцы. Кто, что и как — рассказывают сохранившиеся документы местных органов государственного управления, земского самоуправления, полиции, жандармерии, военных учреждений за 1914-1917 годы, а также местных органов советской власти; документы по личному составу волостных и уездных военкоматов, частично сохранившиеся периодические издания, письма рядовых жителей губернии и др. Полистаем страницы сборника.
Начало
Оказывается, поначалу эту войну называли «Европейской» — так, во всяком случае, обозначено в Журнале чрезвычайного губернского земского собрания 21 июля 1914 года: «Собрание по случаю начавшейся «Европейской войны» открыл губернатор в 12 ч. 30 мин… Постановили ассигновать… 100 тыс. руб. на учреждение при губернской земской больнице 200 «кроватей». 71 служащий губернского земства призван из запаса на военную службу». Уже 2 августа местная власть отправляет сведения о проживающих в Орле австрийских и германских подданных, которые объявлены военнопленными, но признаны благонадежными. В списке — 11 человек, среди них — Э. Кале (хозяин чугунолитейного завода, известного сегодня как Машиностроительный завод имени Медведева), А. Тагезен (хозяин механического завода), А. Мрдачек (владелец механического завода) и др. Все они будут исполнять заказы Военного Министерства на изготовление и отливку орудийных снарядов…
Мы воспринимаем войну прежде всего как бой, героику, смерть. Однако война — это прежде всего колоссальные проблемы организации самого военного дела: до боя еще надо доехать-дойти, и не голодным, и с оружием, и с боеприпасами. Вот одна из типичных картинок, описанных призванным по мобилизации С. Марченковым в своем письме брату, находящемуся в орловской губернской тюрьме, от 8 февраля 1915 года: город Самара, куда он попал, «переполнен войсками» — только одной артиллерии находится 12 тысяч человек, из-за чего казенных мест для расквартирования не хватает, и их разместили на частных квартирах. «Спим на полу, теснота ужасная, хуже пересыльной тюрьмы, кипятка нет, а ходим в ближайший трактир с чайниками и покупаем за деньги», из амуниции выдали только сапоги. Подъем — в 6 утра, до семи «пьем чай», до 8 — «дурацкая гимнастика», с 8 до 9 — «стойки, сдваивание рядов, отдавание чести, словесность», до 11 — учения с винтовкой и упражнения в стрельбе. Письмо заканчивается фразой о намерении дезертировать. Оно было изъято цензурой, благодаря чему, очевидно, и сохранилось до наших дней.
И летчики…
И все же главные действующие лица любой войны — это ее герои. Сохранились и циркуляры с именами воевавших, и письма командиров и погибших. Георгиевскими кавалерами посмертно становились и крестьяне, и князья. Орловцы служили в пехоте, в артиллерии, на море и даже в небе. Так, «Орловский вестник» 21 января 1916 года сообщил, что погиб «орловец-летчик» штабс-капитан А.С. Тихоцкий. Ему было 29 лет. Окончил Александровское реальное училище в Орле и школу авиации Отдела воздушного флота по 1-му разряду. «С начала войны побывал на всех фронтах и, кроме ранее полученного ордена св. Станислава 3-й ст., награжден орденами — св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом, св. Анны 4-й ст. с надписью «за храбрость», св. Анны 2-й ст. и чином штабс-капитана». Замечу, что к тому времени российской авиации было-то всего шесть лет: первый отечественный самолет был сконструирован и построен в 1910 году.
Любопытно, что в декабре 1916 года Орловская городская дума постановила учредить для детей и сирот георгиевских кавалеров по две стипендии в учебных заведениях Орла: в 1-й мужской гимназии, Алексеевской мужской гимназии, коммерческом реальном училище, Николаевской женской гимназии, четырех высших начальных училищах, Мариинском и Булаткинском детских приютах и пять стипендий в городском детском приюте.
А вот представители нового режима — исполком Орловского Совета рабочих и солдатских депутатов как-то георгиевских кавалеров не оценил. Во всяком случае, на их ходатайство о создании Союза георгиевских кавалеров комиссия «пришла к заключению, что георгиевские кавалеры, как солдаты и граждане, не имеют особых задач, для защиты коих потребовалось бы создать особую организацию», и посчитала это дело лишним, «как вредное дробление революционных сил и выявление одной какой-либо группы из общей организации солдат».
Тыл для фронта
Фронту изо всех сил помогал тыл. Сохранилось письмо брянского городского головы губернатору по поводу копий квитанций о получении 72-м запасным пехотным батальоном 2330 пар солдатских сапог, пошитых по распоряжению Брянской комиссии. К слову, в Болхове в это время работало 34 кожевенных завода. В сентябре 1915 года для вооружения армии в магазинах орловцев Дугина и Кубышкина реквизируют гильзы. Орловскому городскому военно-промышленному комитету сделают заказ на изготовление 100 тыс. штук ручных гранат образца 1914 года. Изготавливали на Орловщине и трехдюймовые фугасные гранаты французского образца — на механических заводах братьев Певзнер, А.Ф. Мрдачека. На этот счет сохранилось любопытное письмо Мрдачека, в котором он просит увеличить заказ на производство гранат в связи с приобретением штампованных станков.
А фабрика земледельческих машин и оборудования получала заказы не только на гранаты, но и на изготовление «киркомотыги и вальки для военных повозок». «Фабрика военных подков» О.Е. Еленского снабжала армию подковами — в одном из счетов предприятия фигурирует 35 тысяч подков. Обеспечивали фронт и продовольствием. Товарищество «Орловский сухарный завод», к примеру, по договору от 7 ноября 1916 года ежедневно отправляло 300-400 пудов сухарей. А вот договор орловского мещанина И.В. Петелина о поставке 10 тыс. пудов квашеной капусты в бочках. И крик о помощи — телеграмма от 9 марта 1917 года генерал-лейтенанта Пыхачева из Смоленска с просьбой принять меры по обеспечению мукой, зерном, крупами, зернофуражом и скотом магазинов Западного фронта ввиду отсутствия в них запасов из-за продолжающихся метелей, перекрывших подъезды к станциям.
Через полгода, 17 ноября, уже Орловский городской военно-промышленный комитет напишет письмо в Москву о своей ликвидации «ввиду невозможнейшего финансового стеснения и ввиду общей государственной разрухи».
Раненые и больные
Как и в войне с Наполеоном, так и в Первой мировой Орел был тылом. А на тыл возлагается не только обеспечение армии, но и прием больных, раненых и эмигрантов из зон боевых действий. Под военные госпитали оборудовали гостиницы и трактиры — например, трактир Голяшкина (ул. Кромская), гостиницы «Большая Орловская» (ул. Новосильская), «Орел» (ул. Московская); организовывались и многочисленные лазареты — в казенных и частных домах, в помещениях церквей. Свои помещения предоставляли дворяне, купцы, мещане, врачи и даже крестьяне. Сохранилось письмо племянницы Афанасия Фета и будущей наследницы усадьбы Тургеневых в Спасском-Лутовинове О.В. Галаховой, заведующей госпиталем № 25, для нижних чинов «при доме Галаховых» о служащих госпиталя — к слову, дом этот сохранен. Он был реквизирован в ноябре 1918 года как дом бывшего вице-губернатора Н.П. Галахова, в нем организовали «Музей-библиотеку им. И.С. Тургенева»; с 1945 года — это Мемориальный музей И.С. Тургенева.
А вот небольшой штрих к тому, как относились орловцы к больным и раненым: письмо нижних чинов, находившихся на излечении в госпитале №17 в Орле, орловскому губернатору о направленной в адрес принца Ольденбургского благодарности сестре милосердия, жене штабс-капитана 141-го пехотного Можайского полка М.Ф. Никериной, урожденной дворянке Павлищевой, за ее «самоотверженное и материнское отношение к больным и раненым нижним чинам. 25 апреля 1915 года».
Всем миром
Война требовала не только жизни, труда, милосердия, но и средств. Жертвовали на уход за ранеными, на помощь семьям погибших и нуждающимся, в пользу русских военнопленных в Германии и Австрии. Журнал заседания Орловского оргкомитета по сбору пожертвований 29, 30 и 31 мая в пользу Татьянинского комитета — центральной общественной организации в Российской империи под покровительством великой княжны Татьяны Николаевны, занимающейся помощью пострадавшим от военных действий, в частности, сообщает о том, что в эти дни кружечными сборами на улицах, в магазинах и других общественных местах собрано 1728 руб. 28 коп., в учреждениях — 560 руб. 36 коп., в церквях — 294 руб. 10 коп. Владелец кинематографа Н.А. Луцкой передал все деньги — 104 руб. 3 коп., поступившие с продажи билетов на дневной сеанс. В городском саду прошло «гулянье», во время которого выступал оркестр и работал кинематограф. Вырученные средства в размере 965 руб. 15 коп. пошли на благотворительные цели. Чистый сбор по Орлу за три дня составил 3444 руб. 83 коп.
Беженцы
Из справки орловского вице-губернатора от 20 июня 1915 года:
«В Орел ежедневно приходят два-три поезда с беженцами из Курляндской и Лифляндской губерний и немцами-колонистами. Первые имеют право выбора места жительства, вторые выселяются в Тургайскую область. В Орел поезда прибывают из Брянска, куда приходят «по Полесским дорогам», а затем следуют в Тулу и Курск. По прибытии поезда осматриваются фельдшером с целью обнаружения больных холерой. Вагоны с заболевшими холерой отцепляются для дезинфекции, а здоровые пассажиры пересаживаются в другие вагоны. По Риго-Орловской ж.д. сделано распоряжение о прицепке к поездам с беженцами санитарных вагонов с фельдшером».
Число принятых Орловщиной беженцев насчитывает несколько тысяч (одних только поляков на январь 1918 г. числилось более 6 тысяч). А еще — «галичане», немцы, татары, цыгане, литовцы, русские. Этот край был гостеприимным, о чем свидетельствует письмо беженца Порфирия Ивановича из Орла сестре, находившейся в Ташкенте: «…мы живем вместе в одной квартире с шурином Карлом Карловичем и вот сообщаем Вам, что здесь работ много и каменных, и печных, и плотничьих. Я, любезная сестра, работаю печником и зарабатываю в день рубля 2 с полтиной и до трех, и как приехали в Орел, то моя жена Наталья получила теплую одежду, полушубок и валенок две пары, жилет и теплые брюки на вате, подштанники и рубашку теплую. Здесь живем пока что лучше, чем в Вильне, если же вам там плохо, то старайтесь (получить) бесплатный билет и приезжайте в Орел, хотя в Орле все дорого, но зарабатывать можно, хлеб черный 3 коп. с половиной, 1 ф. мяса воловьего 25 коп., свиное мясо 30 коп., мука пшеничная 1 ф. 12 коп., сахар 1 ф. 24 коп… Пишите, получаете ли Вы там в Комитете пособие. Мы здесь получаем…» Если учесть, что весь перечисленный набор продуктов составляет около рубля, то в сопоставимых ценах печник из Вильны получал в Орле в годы Первой мировой не менее 530 руб. в день.
На презентации брошюры неожиданно встала известный орловский краевед Нина Кирилловская и рассказала свою историю.
— Я тот живой беженец, который появился в Орле после окончания Первой мировой войны. Папа мой был из той части, которая сегодня зовется Латвия, а мама — из Литвы. Мои родители никогда не говорили что-либо плохое о том приеме, который им оказали орловцы. Они себя чувствовали как дома. Кстати, орловский художник Алексей Мищенко — тоже из беженцев, из Литвы. Сын адъютанта генерала А.А. Брусилова — писатель Анатолий Яновский — тоже родился в семье беженцев, покинувших Ригу в начале войны. Мы все стали частью орловского общества и реализовались в полной мере… Вот так неожиданно орловская страница Первой мировой войны получила продолжение в сегодняшнем дне. Так что класть на полку историю столетней давности не стоит.
