На первый взгляд…
В Китай мы не прилетели, а приехали на… УАЗике, в который бесплатно посадил нас монгольский пограничник. Пересекать КПП там разрешено только на автотранспорте. Но вот последний «привет из России» с характерным скрипом тормозов исчез за поворотом, оставив наедине с вывесками из иероглифов на полупустынной улице с редкими прохожими. Час был поздний.
Пограничные города — это всегда «каша» из двух культур сопредельных государств. Так было и в китайском городе Эренхот, расположенном в пустыне Гоби на территории автономного округа Внутренняя Монголия. Впрочем, китайского здесь все равно хватит с лихвой. И дело не только в иероглифах, расшифровывать которые не стоит и пытаться, а, к примеру, во внезапном наплыве мопедов, трехколесных мотокабинок, мотоповозок, еще практически точных копий автомобилей известных марок, напоминающих японские, европейские и американские автобренды, но по сути лишь прототипов, большинство из которых увидеть за пределами страны невозможно.
Окрестности Эренхота, особенно вдоль главной магистрали, ведущей на Юг, уставлены фигурами динозавров — зрелище отнюдь не прозаичное, учитывая, что глаз на безжизненной «лысой» равнине ни во что больше не упирается. Бронтозавры, велоцирапторы, трицератопсы и диплодоки в натуральную величину напоминают об обнаруженных здесь столетие назад останках гигантских пресмыкающихся.
Поймали попутку сначала до города Луцибе, следом до самого Датуна. Имя второго водителя так и не разобрали — в этом главная сложность самостоятельных перемещений по КНР, где подавляющее число провинциальных жителей не понимает чужих наречий. Да что имя, в слепой уверенности, что станция «Пекин» конечная, мы сели на ночной поезд и, только проснувшись в семь утра, осознали, что столица осталась в 200 километрах позади. С другой стороны, когда бы еще занесло в Динчжоу. И как сразу потеплело: +16, зеленые трава и листья, хурма висит на деревьях. А ведь конец октября.
Скоро пришлось прочувствовать все «прелести» автостопа в Поднебесной. Это в пустыне китайцы живут неохотно, а тут, где природа побогаче, вдруг вспомнилось, что китайцев больше миллиарда. Населенные пункты шли один за другим, так что правила «голосовать на выезде», или «не голосовать перед развилкой» не работали, и заранее приготовленные таблички с китайскими письменами помогали лишь отчасти. Но и на входах в автобан попутчиков почему-то брали неохотно, так что, поэкспериментировав в этот день, мы дальше стали пользоваться автобусами и поездами. Решили, лучше дольше задержимся у друзей.
В гостях у Мэй
Если начистоту, из всех 1,4 миллиардов китайцев меня волновали лишь трое. И это отнюдь не Мао Цзэдун, не Джеки Чан, и даже не Конфуций. Восемь лет тому назад мы познакомились с ними в моем родном городе, когда были студентами. Помнится, это был самый первый набор китайских студентов на филфак Курского госуниверситета. Они прожили в России один год, изучая русский язык и готовясь к преподавательской и переводческой деятельности, а потом уехали домой. Ян Мэй (или «красивая Мэй»), Цзя Мэй (или «умная Мэй») и Юэлэ (она же Лола, или просто «Катя» — так значилось в общажном пропуске). Больших энтузиастов и лучше них я не встречал ни до, ни после.
Понятно, что все обзавелись собственными семьями, а «красивая Мэй», первая вышедшая замуж, еще и двумя детьми. Начиная с 1970-х годов в Китае, чтобы ограничить рождаемость, правительство запрещало иметь больше одного ребенка, но не так давно разрешило двух.
Мэй родилась в деревне недалеко от Шеньяна и училась в одной школе с будущим супругом по имени Цаочимбо. После возвращения из России она полгода жила в Шанхае, потом переехала в Пекин и преподавала русский язык для начинающих. Свадьбу отметили в деревне и с размахом, на 400 гостей, а в Пекине устроили шикарную фотосессию на фоне Храма Неба — одна из ключевых достопримечательностей китайской столицы.
Родители Мэй выращивают рис, так что в доме, как говорится, «свой рис». К нему няня (какая-то дальняя родственница, в чьи обязанности входит не только уход за детьми, но и готовка), обычно тушит овощи и мясо. Все, кроме супа, принято есть палочками — пользоваться ими китайские друзья учили меня еще в Курске, когда приглашали обедать в общежитие. Но на всякий случай Мэй купила и пару вилок. Она старалась накормить посытнее и дать попробовать как можно больше местных блюд, привычных ей с детства.
Могущество Древнего Китая
В один из дней обедали в кафе за круглым столом, посередине которого стоял котел, а под ним — подставка с горячими углями. Котел с подперченной и обычной водой вращался, по краям его лежали на выбор ингредиенты: баранина и свинина, соевый сыр тофу, корень лотоса, грибы вешенки, листья морской капусты и салата. Кидаем в кипящую воду на две минуты, и готово. Такой способ приготовления называют «хого», популярен он был еще сотни веков назад.
Не пролетела мимо и знаменитая Пекинская утка. К встрече с ней Мэй готовила гостей заранее, дав почитать в учебнике русского языка, как правильно ее есть. Вечером в ресторане повар при нас нарезал только что испеченную птицу. Кости унес и спустя 15 минут вернулся с бульоном, сваренным из них. Мясо же утки вместе с огурцами и луком нужно было класть на тонко раскатанные рисовые лепешки, поливая сладким соусом и закручивая в рулетики.
Кстати, в магазинах продается готовая жареная пекинская утка в вакуумных упаковках. Мясной продукции, хранящейся без холодильника и с большим сроком годности, на полках навалом. Для меня осталось загадкой, как так. Но при Мэй я старался в супермаркете уже ни на что не смотреть, потому что, заметив заинтересованный чем бы то ни было взгляд, они с мужем тут же старались для нас это приобрести. Так получилось с боярышником в карамели, рисовыми пампушками, черносливным компотом и много чем еще.
Но чтобы у читателя не сложилось впечатления, будто мы вовсе не вылезали из-за обеденного стола, так чуть ли не первым делом обошли весь Запретный город. А это, знаете, после гастрономических испытаний хорошая тренировка — дворцовый комплекс считается крупнейшим в мире. Здесь с середины XV века жили и правили империей династии Мин и Цин. До возникновения Китайской республики в 1912 году сменилось 24 правителя, а простым смертным в их бытность на территорию дворца вход был строго запрещен, потому он и Запретный.
Но украшает вход на дворцовую площадь портрет Мао Цзэдуна — создателя современного государства. И именно это лицо можно увидеть на всех чашках, тарелочках, значках и брелках в сувенирной лавке.
Однако задолго до Мао символом могущества китайской цивилизации стало кое-что другое. Это Великая стена — грандиозное защитное сооружение длиной почти 9000 километров, строительство которого началось еще до нашей эры. Мэй сказала, что каждый настоящий мужчина в Китае хотя бы раз в жизни должен подняться на Стену. Такое поверье.
Ехать до Бадалина где-то час. Это ближайший к столице участок Великой китайской стены и чаще всего посещаемый, поэтому картинки, которые мы представляем в голове, скорее всего тоже отсюда. А видеть это чудо воочию — просто подарок судьбы…
Часть 1: Эренхот, Динчжоу, Пекин
Часть 2: Шеньян, Шанхай
Часть 3: Хойчжоу, Гуанчжоу, Гуйлинь
Больше фото с путешествия автора здесь - romandor.com
