Со­ло для тем­но­ко­же­го пар­ня

* * *

Его от­ец при­ехал в СССР из Кон­го в 70-х. Учить­ся. В Ор­ле по­сту­пил в Учет­но-кре­дит­ный тех­ни­кум (ны­не — Бан­ков­ская шко­ла), по­лю­бил рус­скую де­вуш­ку и, что на­зы­ва­ет­ся, пу­с­тил на рус­ской рав­ни­не кор­ни. Ше­с­те­рых де­тей по­да­ри­ла ему ор­лов­чан­ка. Та­кая вот боль­шая ин­тер­на­ци­о­наль­ная мно­го­дет­ная се­мья. Все де­ти по­хо­жи на па­пу: ку­че­ря­вые, улыб­чи­вые, от­кры­тые. Дми­т­рий был тре­ть­им. Кор­ре­с­пон­дент «МК Чер­но­зе­мье» встре­тил­ся с ним сра­зу пос­ле кон­цер­та в кол­ле­дже, ку­да при­шли не толь­ко му­зы­кан­ты, пе­да­го­ги, сту­ден­ты, но и его се­мья, и со­се­ди, что ред­кость для за­лов та­ко­го ро­да. И ус­лы­шал уди­ви­тель­ную ис­то­рию о том, как по­мо­га­ли в на­шей стра­не вы­рас­ти и ре­а­ли­зо­вать­ся не­обыч­но­му маль­чон­ке, и по­че­му на его кон­церт при­шли ме­ст­ные ба­буш­ки.

«Я — че­ло­век пра­во­слав­ный»

— Те­бя счи­та­ли та­лан­т­ли­вым ре­бен­ком?

— Нет. Я и не меч­тал стать пев­цом, хо­тя пел, сколь­ко се­бя по­мню, — в цер­к­ви. Ме­ня ту­да при­ве­ла ба­буш­ка в пя­ти­лет­нем воз­рас­те. Так со­шлось, что ря­дом с цер­ко­вью на Афа­на­сь­ев­ском клад­би­ще был по­хо­ро­нен мой пра­дед, ба­буш­ка уха­жи­ва­ла за его мо­ги­лой, а ме­ня на это вре­мя ос­тав­ля­ла в хра­ме, под «при­смотр» его на­сто­я­те­ля Ио­ан­на Тро­иц­ко­го. Я по­мо­гал ему и по служ­бе, и по хо­зяй­ствен­ной ча­с­ти, и зво­нил, и про­сви­ры пек, и чи­тал, и пел в цер­ков­ном хо­ре.

Я ведь по­че­му по­шел в му­зы­каль­ное учи­ли­ще — так то­г­да на­зы­вал­ся Ор­лов­ский му­зы­каль­ный кол­ледж, на ди­ри­жер­ско-хо­ро­вое от­де­ле­ние? По­то­му что в буд­ние дни в цер­к­ви пел не­про­фес­си­о­наль­ный хор, и ме­ня до­пу­с­ка­ли толь­ко к не­му, а я меч­тал петь с про­фес­си­о­на­ла­ми, те­ми, кто слу­жил в цер­к­ви по вы­ход­ным и празд­ни­кам, по­то­му что это бы­ло со­в­сем дру­гое зву­ча­ние! Раз­уз­нал, что поч­ти все они окон­чи­ли имен­но ди­ри­жер­скохо­ро­вое от­де­ле­ние, и по­шел ту­да по­сту­пать.

Я был сла­бень­кий. В му­зы­каль­ной шко­ле учил­ся, но не окон­чил, и по­то­му по­шел на под­го­то­ви­тель­ные кур­сы. По­пал к Ра­и­се Сер­ге­ев­не Ано­хи­ной, пе­да­го­гу по хо­ро­во­му клас­су и ди­ри­жи­ро­ва­нию. Она мне да­ла пер­вич­ные зна­ния, ко­то­рые при­от­кры­ли дверь в мир ис­кус­ства. Ну и, ко­неч­но, по­вез­ло: в тот год по­сту­па­ло ма­ло маль­чи­ков, а они тре­бо­ва­лись для уком­плек­то­ва­ния учи­лищ­но­го хо­ра. Все го­ды по спе­ци­аль­но­с­ти «ди­ри­жи­ро­ва­ние» я учил­ся у Ва­ле­рия Ген­на­ди­е­ви­ча По­жар­ско­го.

— До сих пор в кол­ле­дже хо­дят ле­ген­ды о том, как те­бя «от­кры­ва­ли». Го­во­рят, до тре­ть­е­го кур­са ты «мол­чал», и ник­то да­же не пред­по­ла­гал, что у те­бя есть ро­с­кош­ный го­лос?

— Ну как мол­чал? Я пел и в учи­лищ­ном хо­ре, и в цер­к­ви. Но де­ло в том, что ба­су тре­бу­ет­ся вре­мя для со­зре­ва­ния — счи­та­ет­ся, что он на­би­ра­ет си­лу во­об­ще толь­ко пос­ле трид­ца­ти лет.

А рас­крыл­ся я на «Ду­би­нуш­ке». Мой пе­да­гог по во­ка­лу Ла­ри­са Его­ров­на Се­ме­ни­хи­на то­г­да ах­ну­ла, и все как-то сра­зу оп­ре­де­ли­лось.

И, ко­неч­но, цер­ковь сы­г­ра­ла боль­шую роль в мо­ей жиз­ни. И в ду­хов­ном пла­не, и в про­фес­си­о­наль­ном. Я по­на­ча­лу пы­тал­ся по­дра­жать дья­ко­нам. А по­том по­нял, что на­до ис­кать се­бя. Ко­г­да по­нял, за­кон­чив ди­ри­жер­ско-хо­ро­вое от­де­ле­ние, по­сту­пил на во­каль­ное, ста­жи­ро­вал­ся у Га­ли­ны Ни­ко­ла­ев­ны Зна­мен­ской. А пос­ле окон­ча­ния учи­ли­ща по­ехал по­сту­пать в Санкт-Пе­тер­бург­скую кон­сер­ва­то­рию. В пер­вый год про­ва­лил­ся. Мо­жет, и к луч­ше­му, по­сколь­ку пос­ле это­го по­шел на про­слу­ши­ва­ние в Ака­де­мию мо­ло­дых пев­цов при Ма­ри­ин­ском те­а­т­ре — и ме­ня взя­ли. По­том и в кон­сер­ва­то­рию по­сту­пил, окон­чил. По­том бы­ли меж­ду­на­род­ные кон­кур­сы, по­бе­ды…

А в цер­к­ви я и сей­час слу­жу. Я че­ло­век пра­во­слав­ный.

Ко­ро­лев­ские меч­ты

— Меч­ты есть?

— А как же! Хо­чу спеть пар­тию ко­ро­ля Фи­лип­па в опе­ре «Дон Кар­лос» Джу­зеп­пе Вер­ди и ко­ро­ля Ре­не в опе­ре П.И. Чай­ков­ско­го «Ио­лан­та», и мно­го еще че­го.

— Вы­сту­пать на те­а­т­раль­ных под­мост­ках хо­тел с дет­ства?

— Ка­кие под­мост­ки?! Я пер­вый раз «уви­дел» те­атр — Боль­шой те­атр — на ви­део­кас­се­те уже в учи­ли­ще. А в дет­стве… Кар­тош­ку на­до бы­ло са­жать, по­том оби­рать ее от ко­ло­рад­ских жу­ков, по­том — вы­ка­пы­вать — 30 со­ток мы са­жа­ли в Со­сков­ском рай­о­не — се­мья-то боль­шая.

Ко­г­да по­ехал в Санкт-Пе­тер­бург, — ме­ня при­ютил ар­хи­ман­д­рит Иси­дор Ми­на­ев, он то­г­да был на­сто­я­те­лем Ко­нев­ско­го Рож­де­с­т­во-Бо­го­ро­дич­но­го мо­на­с­ты­ря на Ла­дож­ском озе­ре — ко­г­да-то мы бы­ли со­се­дя­ми по до­му в Ор­ле. Вот то­г­да я в пер­вый раз уви­дел Эр­ми­таж, опер­ный те­атр… И влю­бил­ся в этот го­род. Хо­тя я и Мос­к­ву люб­лю. Мно­гие зна­ко­мые мне го­во­рят: да что Мос­к­ва — су­е­та, вот Пи­тер — да! А я так ска­жу: мне ка­жет­ся, что имен­но Мос­к­ва — на­сто­я­щая Рос­сия, а Санкт-Пе­тер­бург — это уже ев­ро­пей­ская Рос­сия, как бы на­ше бу­ду­щее. Пре­крас­ны оба го­ро­да.

— Как под­би­рал­ся ре­пер­ту­ар для кон­цер­та в кол­ле­дже?

— Я не пою то, что боль­шей ча­с­тью пел в кол­ле­дже. Но бы­ла за­дум­ка. Ор­лу ведь 450 лет, и я по­про­сил сво­их пе­да­го­гов най­ти мне пес­ни и ро­ман­сы на сти­хи Бу­ни­на, Тют­че­ва, Апух­ти­на, Фе­та. Они спра­ши­ва­ют, по­че­му имен­но этих по­этов? От­ве­чаю: так они ж все — ор­лов­ские. Да ты что, го­во­рят, не мо­жет быть! По­удив­ля­лись и по­до­бра­ли. Я ста­рал­ся по­ра­до­вать при­шед­ших ме­ня по­слу­шать ор­лов­цев.

«Че­ло­век мо­жет все. Ес­ли за­хо­чет»

— Се­мья то­бой гор­дит­ся, на­вер­ное?

— Ма­ма гор­дит­ся. Да весь рай­он, на­вер­ное, гор­дит­ся — я имею в ви­ду при­хо­жан. Ме­ня ведь все ба­буш­ки зна­ют, они все мои по­дру­ги. Вот и на кон­церт не­ко­то­рые при­шли. Я рад.

— А чем за­ни­ма­ют­ся твои бра­тья, се­с­т­ры? Пев­че­с­ких та­лан­тов в се­бе еще не от­кры­ли, это — не се­мей­ные ге­ны?

— Один брат в ка­за­ки по­дал­ся…

— Про­сти, но ка­кой же из не­го ка­зак?

— Да вот и я удив­ля­юсь. Лад­но, я Ива­на Су­са­ни­на иг­раю — грим тво­рит чу­де­са. А тут… Но факт ос­та­ет­ся фак­том. Где-то, ка­жет­ся, в Но­во­си­ле ох­ра­ня­ет с ка­за­ка­ми цер­ковь.

Дру­гой брат — фут­бо­лист, в Ка­за­ни иг­ра­ет. Тре­тий брат по­ка с про­фес­си­ей окон­ча­тель­но не оп­ре­де­лил­ся. Что ка­са­ет­ся се­с­тер, то стар­шая вы­шла за­муж и жи­вет в Ка­на­де. А млад­шая еще учит­ся.

— Те­бя так ра­душ­но встре­ча­ла пуб­ли­ка… Что ты мог бы по­же­лать ре­бя­там, ко­то­рые еще толь­ко учат­ся и, мо­жет быть, как и ты в свое вре­мя, счи­та­ют­ся «сла­бень­ки­ми», не рас­кры­лись?

— Мас­со­вые ло­зун­ги тут ни к че­му. На са­мом де­ле все очень ин­ди­ви­ду­аль­но… По пра­во­сла­вию, че­ло­век — это об­раз и по­до­бие Твор­ца. А Тво­рец все мо­жет, ес­ли за­хо­чет… Я же­лаю му­зы­кан­там, во­ка­ли­с­там, най­ти то про­из­ве­де­ние, ко­то­рое в пол­ной ме­ре рас­кро­ет их та­лан­ты. На­вер­ное, ме­ня б не бы­ло, ес­ли бы я ко­г­да-то не спел «Ду­би­нуш­ку». Вот пусть у каж­до­го най­дет­ся своя «Ду­би­нуш­ка»!

— В сле­ду­ю­щем го­ду Ор­лов­ско­му му­зы­каль­но­му кол­ле­джу ис­пол­ня­ет­ся 140 лет. Это од­но из са­мых ста­рей­ших му­зы­каль­ных об­ра­зо­ва­тель­ных уч­реж­де­ний в Рос­сии. Ты при­едешь на празд­но­ва­ние?

— Не знаю. Но хо­тел бы. Я очень бла­го­да­рен кол­ле­джу за все.

— И кол­ледж те­бе бла­го­да­рен. Не толь­ко за твой та­лант, не толь­ко за то, что не за­бы­ва­ешь, но и за… ка­пи­таль­ный ре­монт. Го­во­рят, имен­но бла­го­да­ря сту­ден­ту Ле­бам­бе здесь все от­ре­мон­ти­ро­ва­ли?

— Да, бы­ло де­ло. Шел по ле­ст­ни­це, и вдруг пря­мо ми­мо но­са про­ле­тел ку­сок леп­ни­ны. Еще б чутьчуть, и… Пос­ле это­го, го­во­рят, во­прос о не­об­хо­ди­мо­с­ти про­ве­де­ния ре­мон­та и был ре­шен окон­ча­тель­но. Ду­маю, то­г­да ме­ня Петр Иль­ич Чай­ков­ский спас — ви­де­ли его пор­т­рет — ви­сит меж­ду пер­вым и вто­рым эта­жа­ми? Он гла­за­ми от­вел тот ку­сок, ре­шив: пусть этот па­рень для на­ча­ла спо­ет пар­тию ко­ро­ля Ре­не! (Сме­ет­ся). И я обя­за­тель­но ее спою!