Без КГБ не обошлось
Октябрьский переворот стал трагедией жизни Бунина: в 1920 году он с женой Верой Николаевной Муромцевой-Буниной навсегда покинет Россию. О революции он позже напишет: «…это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия». В эмиграции, в 1933 году, он получит Нобелевскую премию и станет первым русским писателем, удостоенным столь значительного признания. Однако на родине его книги запретят, имя предадут забвению, но после смерти писателя за бесценное наследие начнется борьба.
Архив по наследству перешел к его жене. Вера Николаевна надеялась исполнить волю Бунина — передать все Советскому Союзу. Тем более что с середины 50-х в СССР начали происходить демократические перемены, которые вошли в историю как «хрущевская оттепель». С имени Бунина сняли запрет. В 1956 году выходит его пятитомное собрание сочинений, а в 1957 году в Орле открывается Музей писателей-орловцев, где одну из экспозиций посвящают творчеству Ивана Бунина. Тогда же начинается активная переписка между директором музея Тургенева Леонидом Николаевичем Афониным и женой Бунина, а также другом семьи писателем Леонидом Зуровым.
В 50-х советская власть выразила готовность приобрести парижский архив писателя. Получить и вывезти его из Франции было поручено органам внешней разведки КГБ во Франции. Секретную миссию возложили на молодого разведчика Бориса Батраева, который позже вспоминал: «Я работал «под крышей» атташе по культуре… и искренне удивился, когда получил необычное задание. Мне предстояло установить контакт с Верой Николаевной, причем на конспиративной основе, постараться расположить ее, помочь поверить нам и не допустить исчезновения бунинского архива».
Не успели
Вера Николаевна согласилась передать архив. В качестве платы за это с января 1956 года она стала получать от Союза писателей СССР пожизненную ежемесячную пенсию в 70 тысяч старых франков. Батраев регулярно вручал ей деньги и увозил пакеты с рукописями Бунина и книгами из личной библиотеки писателя. Все это поступало в Посольство СССР в Париже и по описи пересылалось в Москву в комиссию по бунинскому литературному наследию, созданную в Союзе писателей. А в конце 1955 года Буниной был выплачен гонорар в 1,5 млн старых фр. (15 000 новых) за изданный в СССР двухтомник избранных сочинений Бунина.
В 1957 году Посольство СССР из архива уже получило «Митину любовь» на 176 рукописных страницах, три первые рукописные страницы «Темных аллей», «Бульварный роман» (Дело корнета Елагина»), «Божье дерево» и многое другое. В следующем году Вера Николаевна передала 18 книг и журнал с произведениями И.А. Бунина, переведенными на иностранные языки, рукописи стихов с 1915 года (102 стихотворения), рукописи рассказов «В Париже», «Памятный бал», «Руся» и «Волки», 13 писем и записок А. Куприна Бунину и многое другое. При этом некоторые из стихов никогда не издавались, а часть книг уже тогда была библиографической редкостью.
В 1959 году СССР обретет два экземпляра книги самой Веры Николаевны «Жизнь Бунина», изданной в Париже, а также рецензии эмигрантской прессы на книги писателя, пакет с рукописями стихов «Венки» и рассказов «Качели» и «Ловчий».
Однако Батраев не успел завершить свою миссию — 3 апреля 1961 года В.Н. Муромцева-Бунина умерла. По ее завещанию архивы Буниных, их личные вещи, обстановка парижской квартиры перешли к другу семьи Леониду Зурову…
Игры и игрища
В Фондах объединенного литературного музея И.С.Тургенева хранится папка под названием «Переписка по поводу приобретения Советским Союзом у Л.Ф. Зурова мебели, вещей и архива И.А. Бунин». В ней — 34 письма: переписка Афонина с Зуровым, а также с редактором в издательстве «Художественная литература» Бабореко, литературоведом Мануйловым, с писателями Никулиным, Фединым, Воронковым, с Министерством культуры СССР. Сохранились письма участников тех событий и в Архиве внешней политики РФ, частично опубликованные в книге Михаила Рощина «Иван Бунин», вышедшей в серии ЖЗЛ в 2000 году.
Из письма посла СССР во Франции С. Виноградова — председателю Союза писателей СССР К. Федину: «Вызывает беспокойство то, что архив Бунина и все остальное его наследство находятся под угрозой реквизиции со стороны французских властей, т.к. за Буниной оказался долг в размере более 7 000 новых франков (подоходный налог за 1960 г. и первые месяцы 1961 года. Налог на литературное наследие, оплата лечения Буниной и расходов на ее похороны). Как сообщил сотрудникам посольства Зуров, он не в состоянии оплатить эти долги, и имущество Бунина, включая архив, может быть продано с молотка. Подозрительный интерес к этому имуществу проявляют различные организации и деятели США. Считаем в этой связи целесообразным рассмотреть вопрос об оказании Зурову материальной помощи (7-8 тыс. новых франков) для погашения долгов…»
Неизвестно, дали ли Зурову деньги и в каком количестве, но, похоже, он не был готов и не собирался просто так отдать архив. 30 апреля 1961 года Зуров писал Афонину: «На моих руках… вся жизнь Буниных. Вера Николаевна мечтала, что когда-нибудь будет создан и музей имени Ивана Алексеевича Бунина. В этот музей я хотел бы передать письменный стол Ивана Алексеевича… Он (как и другие вещи)… находится сейчас в нашей квартире.., а квартира под ударом. Дети владельца дома хотят ее получить. Надо спасти вещи. Пожалуйста, напишите об этом в Москву Льву Николаевичу Никулину. Он бывал у нас в гостях. Знает отлично квартиру Буниных».
На письмо Афонина Никулин отвечал: «…на это потребуются валютные затраты. Я — частное лицо, все должен делать Секретариат Союза писателей».
…В июле 1961 года Зурова выселяют из бунинской парижской квартиры. Перед тем как вывезти все вещи, он начертил план расположения мебели в комнатах, фотограф Лувра Шюзевилль сделал снимки столовой и кабинета Бунина. Бывший тогда в Париже академик Михаил Алексеев помог Зурову перевезти бунинскую мебель на склад в Буживале.
О чем думал Зуров – больной туберкулезом, страдающий хронической шизофренией, — это одно. Другое дело — позиция Союза писателей СССР. А факты таковы: до конца 1961 года Союз писателей не предпринял ровно ничего для того, чтобы архив Бунина оказался в СССР. Читая документы, складывается впечатление, что тормозил процесс Лев Никулин — «любимец спецкомиссий и загранотделов», по характеристике Бабореко. Так, 14 ноября 1961 года он написал Афонину: «Л.Ф. Зуров говорит, что в завещании нет ничего о передаче архива И.А. Бунина нам. Завещания никто не видел… Мне думается, что в переписке с ним… не следует поднимать вопрос об архиве и прочем».
Леонид Афонин с этим категорически не соглашается и обращается в Министерство культуры СССР к министру Фурцевой: «Дальнейшая отсрочка приобретения и отправки вещей И.А. Бунина в СССР могут быть неправильно истолкованы и даже использованы во вред нашей стране. В связи с этим прошу Вас через Посольство СССР во Франции оказать Л.Ф. Зурову необходимую помощь в отправлении вещей И.А. Бунина в Орел за счет соответствующих советских организаций».
Не получив ответа, пишет второе письмо. Наконец, получает ответ: «Сообщаем, что мы обратились в советское Посольство в Париже с просьбой помочь литератору Л.Ф. Зурову отправить в Ваш адрес рабочую мебель писателя И.А. Бунина…» А через четыре месяца — ответ из Посольства: «…Мебель из квартиры И.А. Бунина… хранится на складе в течение почти целого года. По словам Л.Ф. Зурова, условия хранения плохие, так как склад не отапливается. Зуров Л.Ф. регулярно платит за хранение… Личные и мемориальные вещи Бунина И.А. (одежда, картины, письменные принадлежности, чемоданы, трости и др.) хранятся на квартире Л.Ф. Зурова и содержатся в плохом состоянии. Архивы…. В неразобранном виде. Зуров Л.Ф. согласен вначале продать нам мебель и личные вещи Бунина И.А. при условии, что при передаче ему заплатят (исключая расходы на упаковку и перевозку) 7 500 новых франков…»
«Постыдная канитель»
История почти трехлетней борьбы за бунинские мемориальные реликвии закончилась драматически. 24 января 1964 года Бабореко послал Афонину копию полученного им письма Зурова от 15 января. Тот писал: «Уведомляю Вас, дорогой Александр Кузьмич, что бунинские вещи я хранил на складе до конца ноября. 20 ноября 1963 года часть вещей… рабочие перенесли в другое помещение. Большую часть… пришлось бросить на складе. От них Союз писателей отказался (А Вера Николаевна верила, что в России будет устроен музей им. И.А. Бунина; …что в музее будут две комнаты: кабинет Ивана Алексеевича и его столовая. Об этом знают все в Париже). Волю покойной Веры Николаевны я не смог выполнить. 30 ноября 1963 года большая часть вещей была ликвидирована. И за ликвидацию этих вещей я заплатил складу
2 000 стар. франц. франков. Все это произошло при свидетелях. За хранение оставшихся вещей надо вносить 500 стар. франц. франков в месяц…
Очень прошу Вас показать это письмо Александру Трифоновичу Твардовскому, Константину Васильевичу Воронкову и Леониду Николаевичу Афонину».
… В апреле 1964 года в Париж к Зурову поехал писатель Ажаев. Вернувшись, он отписался «директивным органам»: «у Зурова архив не архив», а «стулья» Бунина нам не нужны».
24 апреля 1964 года Афонин с горечью напишет: «Три года тянется эта постыдная канитель. Когда-нибудь люди о ней будут говорить с негодованием, ибо каждая бунинская рукопись – величайшее национальное достояние».
В сентябре того же года в ЦК КПСС приняли окончательное решение. Бабореко написал: «В ЦК решили на этом деле поставить крест»…
Сэкономили.
Власти вопреки
И все же многие бунинские реликвии Россия обрела. Оставшиеся после смерти Зурова архивы Ивана Алексеевича и Веры Николаевны, их личные вещи в 1971 году по его завещанию перешли к доценту Эдинбургского университета Милице Грин и были вывезены в Шотландию. А в 1988 году она через академика Дмитрия Лихачева, который приезжал в университет с лекциями, передала Музею И.А.Бунина в Орле бесценную коллекцию личных вещей Бунина: серебряные бювар, подстаканник, солонку и поднос, на котором в день вручения писателю Нобелевской премии в Стокгольме 10 декабря 1933 года ему преподнесли хлеб-соль; потрет Бунина работы Л.С.Бакста и портрет Л.Н.Толстого, выполненный его сыном Львом Львовичем Толстым; книги из личной библиотеки Ивана Алексеевича. Архивы же Буниных Милица Грин передала на хранение в Русский архив, основанный в Великобритании при Лидском университете.
А в 1991 году в Орле открылся Музей И.А.Бунина. Бунина любят, помнят, читают. Так что мечта Веры Николаевны все же сбылась. Вопреки всему.
