Семейная традиция
Она заговорила по-английски почти с рождения. И по-немецки. Первому учила мама — учитель Татьяна Владимировна, второму — бабушка Маргарита Степановна. Так что Лариса в четыре года уже разговаривала «по-ненашему». Потом — естественно — специализированная английская школа, Орловский госуниверситет, славный своим факультетом иностранных языков, практика в Великобритании по программе Кембриджского университета, работа учителем в деревенской школе в Знаменском районе — мама посоветовала, и Лариса вспоминает об этом с большим теплом: «В селе очень открытые и способные дети! Замечательный опыт, я многому научилась у них». С 2009 года она преподает язык в ОГИиИК.
— Я не стояла на распутье в выборе будущей профессии, потому что педагогика — это семейная традиция, — рассказывает Лариса. — Можно было пойти в переводчики, больше зарабатывать? Конечно, можно. Но вопрос так не стоял изначально. Если ты идешь в педагоги, значит, ты хочешь что-то дать, и это определяет приоритеты. Приятно, что к молодым ученым есть интерес у власти, нас мотивируют. Мне, к примеру, дали губернаторскую премию за мою монографию, которую я написала в прошлом году по результатам своих исследований в рамках диссертационной работы. Очень неожиданно и приятно. Крылья вырастают.
Давайте жить дружно!
О диссертации Лариса задумалась в 2012 году, в 27 лет. А в 15-м защитилась. Тема — «Развитие межкультурного взаимодействия студенческой молодежи средствами проектных технологий социально-культурной деятельности».
Институт культуры — это вообще сплошное межкультурное взаимодействие — и по сути, и по взаимоотношениям, поскольку здесь учится немало ребят из-за рубежа. Собственно, последние и натолкнули молодого педагога на мысль предложить им какую-то методику адаптации, ведь приезжая в чужую страну, фактически еще подростки чувствуют себя не очень уютно, особенно если плохо знают русский язык. Есть проблемы и у российских студентов, у которых практически нет мотивации для лучшего понимания чужих культур. Появились какие-то мысли, предложения. Но… вдруг это сродни открытию велосипеда?
— Я поехала в Москву, в «Ленинку», чтобы убедиться, что мои мысли на этот счет не совпадают с чьими-то еще. Просмотрела 857 диссертационных работ и убедилась: совпадений по теме нет. И начала работать.
В Орле учатся порядка тысячи студентов из разных стран. Естественно, все они сталкиваются с коммуникационными барьерами, которые мешают им полноценно жить и учиться. Я предложила работать с ними через различные творческие объединения, с помощью культурных проектов и культурно-досуговых программ, которые и попыталась разработать. Это — взаимодействие с первокурсниками, рассчитано оно на год…
В заключении диссертационного совета о ее кандидатской будут и такие слова: «авторский подход к педагогическому потенциалу применения проектных технологий…», «введено в научный оборот понятие «проектные технологии социально-культурной деятельности как средство развития межкультурного взаимодействия студенческой молодежи», «разработана и апробирована педагогическая модель развития межкультурного взаимодействия студенческой молодежи» и т.д. Наукообразные обороты, присущие диссертациям, означают, что Судоргиной удалось найти способ, как приблизить студентов друг к другу, стереть или нивелировать культурные барьеры между ними. В результате ей удалось сделать то, что мало у кого получается в принципе: люди, воспитанные в иных культурах, бесконфликтно и без понуждения, по собственному желанию, с большим интересом адаптируются к чужому обществу, каковым для них является общество российское.
— Я работала фактически с детьми — им по 16-17 лет, и на практике убедилась: их можно толерантно настроить и обучить, у них нет конфликтного настроя. Они не «обработанные» кем-то. Безусловно, помогало и то, что моя программа реализовывалась именно в институте культуры. А наши студенты отличаются от всех других — они априори более готовы к восприятию других культур в силу своих будущих профессий.
То, что студент студенту — рознь, даже российский, Лариса четко поняла, когда пообщалась с Сибирью — первый этап работы над диссертацией проходил и в Томском государственном техническом университете.
— Там у ребят был чисто технический подход: где? кто? что? зачем? почему? В отличие от реакции наших студентов: ой, а какие программы? а вот у моей бабушки… Образ мышления иной.
Тем не менее оказалось, что и наши будущие работники культуры, и физики готовы к межкультурному взаимодействию. Нет враждебности. Хотя — зафиксированный факт: изначально процент желания идти на это самое взаимодействие, то есть желание больше узнать о своих коллегах по парте из других стран, был низок — и в Орле у гуманитариев, и в Томске у технарей. Все изменил год работы по тем культурным проектам, которые разработала Лариса. Что, собственно, и позволило защитить диссертацию.
Враги или друзья?
По большому счету, Судоргина доказала то, что эмоционально, да и культурологически очевидно: люди вне зависимости от принадлежности к той или иной культуре не враги друг другу. В этой связи я не могла не удержаться от вопроса:
— А вам не кажется, что вы шагаете не в ногу? Телеящик искричался о том, что мы сегодня «в окружении врагов». А у вас получился сплошной интернационал в хорошем смысле слова.
— Мне кажется, что именно межкультурное взаимодействие — сегодняшний тренд. Все ж как никогда открыто: с помощью Интернета разрушены границы, люди могут общаться с кем угодно, когда угодно и где угодно. Так что, наоборот, сегодня нужно быть более гибким и толерантным. Но в то же время уметь рассказать о своей великой культуре, о России. И о том, что нас не надо бояться. Я, к примеру, на своих уроках английского, перевожу наш гимн, чтобы будущие работники культуры умели в случае чего и на этом примере разъяснить иностранцам, что у нас нет никакой агрессии. И чтоб заинтересовать своей культурой.
Кому что, а ей — учебник
В молодости все мечтают. Кто — о богатстве, кто — о карьере. У Ларисы Судоргиной тоже есть мечта — придумать, разработать собственный учебник английского языка. Их сейчас огромное количество, конечно. Но хочется что-то свое, с фишками, которые еще никто не придумал.
— Мысли на этот счет есть, есть небольшие наработки. Но это очень серьезная работа. Смогу ли ее осилить — не знаю. Очень высокая планка.
А пока она учит языку трехлетнюю дочь Василису. Та уже знает порядка 60 слов. Так что мысли и наработки вполне можно реализовывать на практике и увидеть результат.
Не могла не спросить: а как кандидат педагогических наук воспитывает дочь? В чести ли старые педагогические школы или время диктует совершенно иные методы воспитания?
— Мне кажется, имеющийся опыт нельзя отвергать, в том числе послереволюционной России. Вот, к примеру, дошкольное образование — по нему прекрасные разработки Надежды Крупской. Зачем это отвергать? А вообще, и я сама, и мои сверстники воспитаны еще советской школой, и это, на мой взгляд, неплохо. Двигаться вперед? Да, нужно всем. Но при этом помня, кто ты, в какой стране живешь, и хотя бы иногда задавая себе вопрос: зачем живешь? Я живу и работаю среди прекрасных людей — мой заведующий кафедрой иностранных языков Александр Гавриилович Пастухов входит в десятку лучших германистов России; наш ректор Николай Александрович Паршиков сумел построить настоящий культурный дворец, обеспечив на долгие годы лучшие условия для овладения любыми специальностями, которым обучают в институте культуры; наши студенты — самые открытые и творческие люди в Орле, лауреаты всевозможных конкурсов и фестивалей. Так что есть с кого брать пример даже без всяких теорий.
