Вместо предисловия
Если не справедливости, то хотя бы ее подобия в виде изменения меры пресечения, избранной судом первой инстанции, — заключения под стражу.
***
Иначе очень уж зыбким кажутся уверения представителей власти всех уровней о том, что мы живем в правовом государстве. Правовое государство — это ведь такое, в котором человека нельзя посадить в тюрьму лишь на том основании, что он чей-то родственник? Или на основании клеветнического доноса с ложью в качестве основного доказательства? Ну да посмотрим, и уже в ближайшее время.
В отличие от привычного читателю эмоционального стиля, в котором обычно идет повествование в публикациях о ходе того или иного журналистского расследования, в данной статье мы приняли решение не акцентировать внимание читателя на каком-то из аспектов дела. Нет нужды.
Каждый из фактов говорит сам за себя предельно понятно без эпитетов и разъяснений. Каждый из них требует ответа. А некоторые — немедленной реакции правоохранительных органов, введенных в заблуждение и используемых в своих, очевидно корыстных, целях экс-коллегами оказавшегося под подозрением в совершении тяжких преступлений и, соответственно, под стражей Николая Волобуева.
Только факты
Итак, как говорится, слово — фактам. 11 августа 2017 года судья Ленинского районного суда Курска Елена Колесниченко своим постановлением удовлетворила ходатайство следователя об избрании в отношении Николая Волобуева меры пресечения в виде заключения под стражу. Насколько оно законно, необоснованно и справедливо, судите сами.
В нарушение требований УПК РФ судом при принятии решения не были указаны конкретные фактические обстоятельства, свидетельствующие о невозможности беспрепятственного осуществления уголовного судопроизводства в случае применения в отношении господина Волобуева иной меры пресечения, не связанной с лишением свободы.
Фактически единственным мотивом суда при избрании меры пресечения послужила тяжесть якобы совершенного им преступления. Фактически единственным основанием для принятия решения послужила ссылка следователя на рапорт оперативного сотрудника. Которое не может служить доказательством обоснованности заключения под стражу, так как достоверность оперативных данных, изложенных в указанном рапорте, судом не проверялась.
Следует отметить также, что, удовлетворяя ходатайство следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Николая Волобуева, суд в своем постановлении сослался лишь на общие утверждения, такие как «характер социальных связей и статус обвиняемого Волобуева Н. В. и членов его семьи». Что это за формулировка и как ее расшифровывать — неизвестно. Имела ли в виду судья мать-инвалида, жену и малолетних детей Волобуева или подразумевается статус брата арестованного тремя месяцами ранее Дмитрия Волобуева — тоже неясно.
Впрочем, как первое, так и второе обстоятельство вряд ли можно считать основанием для ареста, особенно учитывая практическое отсутствие отношений между братьями. Достоверных данных о том, что Николай Волобуев скроется от следствия и суда или сможет воспрепятствовать ходу расследования, в представленных суду материалах также не имеется.
В то же время суду были предоставлены данные о том, что Николай Волобуев впервые привлекается к уголовной ответственности и постоянно проживает по месту прописки в городе Курске, личность его документально установлена, от органов предварительного следствия он не скрывался и не планировал.
Кроме того, мужчина официально трудоустроен, имеет легальный источник дохода, по месту жительства и работы характеризуется положительно, женат и воспитывает троих детей. Но это, как и тот факт, что курянин, по сути, является единственным кормильцем матери — инвалида второй группы и ухаживает за парализованной 91-летней бабушкой, суд учесть не счел нужным.
Все указанные обстоятельства судом первой инстанции были проигнорированы. Что же такое должен был совершить курянин и в чем его обвиняет следствие, если, вопреки логике и здравому смыслу, он оказался за решеткой?
Об уборщице-учредителе и «мошенничестве»
Следствие обвиняет Николая Волобуева по двум серьезным статьям Уголовного кодекса — в мошенничестве и вымогательстве. Однако базируются обвинения на доказательствах столь ничтожных и смехотворных, что они скорее должны были бы стать основанием для появления вопросов к лицам, инициировавшим появление этих обвинений. Не считая того, что даже из правового смысла обвинения очевидно, что якобы совершенные Волобуевым преступления являются следствием осуществления предпринимательской деятельности. На это, кстати, указывает и суд, принимая при этом нелогичное решение об аресте курянина.
В частности, в отношении предположительного мошенничества судом определено, что «Волобуев Н. В. совершил его посредством отражения в бухгалтерском учете заведомо ложных сведений о финансово-хозяйственных взаимоотношениях с ООО «Гранд — Строй» и ООО «ЛипецкЭнергострой», что являлось основанием для перечисления денежных средств на счета этих фирм и их последующего обналичивания через фирмы-«однодневки».
То есть фактически суд сам указывает на явное наличие в возможно совершенном бизнесменом преступлении предпринимательской составляющей. Но в то же время игнорирует это обстоятельство, не принимает во внимание того, что указанное преступление лежит в правовом русле предпринимательства, и заключает Волобуева под стражу.
При этом суд указывает, что хищение, якобы совершенное Николаем Волобуевым, нанесло ущерб «учредителю» общества «комплекс-лифт» госпоже Шеховцовой. Что попросту невозможно, согласно действующему законодательству. Редакции, к сожалению, не удалось связаться с госпожой Шеховцовой, чтобы получить у нее комментарий. Да и вряд ли бы она могла его дать. Так как, по свидетельству одного из опрошенных нами экс-сотрудников организации, эта «близко принимающая все к сердцу женщина с глазами на мокром месте вряд ли могла распоряжаться миллионами рублей, будучи в организации простой уборщицей». Именно поэтому парой строк выше мы взяли в кавычки определение «учредитель».
Хотя справедливости ради стоит отметить, что и уборщица может быть учредителем предприятия с многомиллионными оборотами. Особенно если она близкая родственница одного из инициаторов уголовного преследования Николая Волобуева, который буквально сразу после ареста предпринимателя получил практически полный контроль над бизнесом. Хотя насколько близкой родственницей считает сестру жены господин Гуляев, мы не знаем и достоверно утверждать не можем. Поэтому, оставив тему псевдомошенничества, переходим к «вымогательству».
О вымогательстве, которого не было
Здесь все еще бредовее, чем с наскоро состряпанным обвинением в мошенничестве. Итак, якобы совершенное Николаем Волобуевым вымогательство заключалось в его требовании передачи права требования по погашению задолженности, возникшей у ООО «Курсклифтстрой» к ООО «Стоун» и ООО «Вектор» на общую сумму 6 410 460 рублей. При этом «жертвой вымогательства» следствие объявило директора ООО «Курсклифтстрой» господина Кургузова.
Первая странность, к которой мы вернемся в конце публикации, появляется уже здесь. Потерпевшим по делу было признано ООО «Курсклифтстрой» в лице некого господина Мяснянкина, автора заявления о вымогательстве, совершенном Николаем Волобуевым в отношении Владимира Кургузова. Ни у кого голова не закружилась еще?
Более того, в представленных суду следователем материалах вообще отсутствуют показания и заявление Владимира Кургузова, в отношении которого якобы было совершено преступление. Нет даже объяснений, не говоря уж о протоколах допросов или очных ставок. Только журналистам кажется парадоксальной ситуация, при которой суд счел обоснованным подозрение в совершении тяжкого преступления в отсутствии заявления или показаний человека, в отношении которого оно было совершено?
Кстати, в своих показаниях заявитель, господин Мяснянкин, не указывает источник своей осведомленности, из которого ему стало известно о якобы совершенном в отношении Кургузова вымогательстве. Мы попытались выяснить непосредственно у Владимира Мяснянкина, что стало поводом для появления его заявления и почему он в нем указал в качестве пострадавшего не себя, а другого человека. Однако он отказался давать какие-либо комментарии СМИ, сославшись на то, что «не испытывает желания что-либо комментировать», и выключил телефон.
Дальше — больше: возбуждая уголовное дело и предъявляя господину Волобуеву обвинения в вымогательстве, орган предварительного расследования попросту перепутал категории гражданского законодательства РФ, которое предусматривает процедуру перемены лиц в обязательстве путем уступки права требования или перевода долга. В документах, полученных судом, прямо сказано, что ООО «Курсклифтстрой» получило право требовать задолженность, то есть не утратило право требования, а, наоборот, приобрело его.
Позиция Законодателя
Все вышеперечисленное не подвергалось судом никакой проверке. Между тем Законодатель обращает внимание судов на то, что проверка обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлению.
При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении. А оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению должно расцениваться в качестве существенного нарушения УПК РФ, влекущего отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
Сломает ли перышко спину верблюда?
В завершение публикации, как и было обещано в начале главы о «вымогательстве», возвращаемся к тому, что в правовом государстве стало бы, как говорится в известной поговорке, перышком, сломавшим спину верблюда. Перед вами, уважаемые читатели, расшифровка видеозаписи, имеющейся в редакции «МК Черноземье». Точнее, диалога с человеком, в отношении которого Николай Волобуев якобы и совершил вымогательство. С «жертвой вымогательства» — Владимиром Кургузовым.
Владимир Кургузов: Я не подписывал ничего и не буду ничего подписывать. И говорить не хочу ни о чем.
МК: Но послушайте, человека судят за то, чего он не делал. За преступление, якобы совершенное им в отношении вас…
В.К.: И меня потом будут судить за то, чего я не делал.
МК: А вас-то за что?
В.К.: За финансирование ОПГ, мне так разъяснили…
МК: Можете просто сказать, угрожал или не угрожал вам Волобуев, вымогал что-либо?
В.К.: Я не писал на него ничего. Это вы у Мяснянкина выясняйте. И говорить я ничего не хочу. Я вообще в больницу ложусь на той неделе…
МК: Вы можете просто ответить: вымогал или не вымогал у вас что-либо Волобуев, угрожал или нет? Мы приехали у вас уточнить, имели ли место такие события.
В.К.: Это пусть Мяснянкин объясняет. Он писал заявление, он пусть и объясняет. Я не буду отвечать ни на какие вопросы, даже следователю. Я не писал на него ничего. И никаких показаний давать не буду…я вообще лежал полгода в больнице. Что у них там случилось — я не знаю.
МК: У кого у них? Кого вы так боитесь? Вам угрожают? Кто?
В.К.: Кому Коля дорогу перешел? Надо искать там, где деньги. Кто у него лифты забрал? Не знаете? Гуляев… Я о нем слышал и о спецслужбе одной… Нет. Не могу. Я хочу вам помочь, но не знаю как. Обстоятельства изменились. Я сейчас просто физически не смогу это пережить все. Я не выдержу.
МК: Просто скажите, кого вы так боитесь?
В.К.: Нет. Я знаю, что я этого не вынесу.
МК: Господин Мяснянкин ведь не говорит в своем заявлении, что ему угрожали. С его слов, это вам поступили угрозы, так как вы заключали договоры…
В.К.: Ну вот вы у него и узнайте, почему он это сделал. Мне вообще не верится, что это он сам. Его просто вытащили и заставили, дали подписать. Если такая команда дана — то это ведь не просто так.
МК: Какая команда? Кем?
В.К.: Весь город знает, что дана команда — уничтожить семью Волобуевых. Сейчас банду на бумаге создадут – и все. Так же кого-то вызовут и напишут, что я с Колей был в ОПГ — и все. Там есть кому написать. Я вот слышал, что все идет от Гуляева… По его наводке с мая у нас начали запрашивать документы. А Коле надо было подсуетиться.
МК: Подсуетиться? С чем?
В.К.: Ну… его же специально во всю эту историю втянули. Они же ОПГ сколачивают. Надо искать тех, кто это заказал.
МК: Кого искать? И кому заказал?
В.К.: Кто-то сейчас выплывет, надо просто подождать. Что-то будет сейчас. Кто-то еще даст показания. Я не хочу в тюрьму, я больной человек. И на кладбище не хочу.
Вот, пожалуй, и все. Но это не точка в нашем расследовании. Или эксперименте, как было сказано в начале публикации. В ближайшем номере «МК Черноземье» мы надеемся предоставить читателям ответы на ряд вопросов, заданных нами в ходе расследования. И не только нами.
