ГОРНЫЙ КРАЙ И ГОРЦЫ
Немного выше поселка Колхозабад, в горах, есть городище Кафир-Кала, датированное IV – VIII веком. Едва ли люди, далекие от археологии, найдут поход туда полезным для изучения истории, потому что в отличие от красивых пейзажных панорам, которые неизменны, самой крепости там давно не осталось. Тем не менее, пусть не толпами, но приезжие забредают сюда. Естественно, никаких указателей, поясняющих табличек, иначе дело обстояло бы лучше.
Лазать по холмам с рюкзаками – лишняя бравада, поклажу мы оставили в одном из домов. И вот, по возвращении, нас стали приглашать зайти на чай. Четвертый раз за утро, но теперь как было отказаться. «Чаепитие» по разнообразию блюд и фруктов, принесенных на подносах, вполне поспорило бы с праздничным обедом. Вся семья расселась на топчанах, приготовившись слушать, кто мы и откуда. Во главе – степенный пожилой хозяин Умар, бывший бухгалтер, ныне школьный садовник. Оказалось, ровно 30 лет назад он приезжал в мой город проведать брата, который служил в Курске, тогда еще в Советской армии. Умару понравилось кататься на трамваях, сам-то он всю жизнь прожил в деревне.
Прощаясь, его жена подарила вязаные джурабы – плотные с яркой расцветкой носки из овечьей шерсти, ставшие одним из символов Памира. До трассы мы спустились с другим сельчанином, строителем Фарогом, в… ковше экскаватора. Ну что ж, автостоп непредсказуем, в этом вся прелесть.
На капоте белой Нивы наклеен полумесяц. Сидевший за рулем советского кроссовера Хофиз работает в таджикистанском филиале Красного креста. Слева от грунтовки текла река Гунт, неожиданно превратившаяся в озеро. Маневрируя на летящей из-под колес щебенке, водитель показал странно торчащие из изумрудной воды макушки тополей. Село Барсем приняло на себя основной удар от сошедшего год назад селя. Хотя никто тогда не пострадал, четыре десятка домов были полностью разрушены и затоплены. Хофиз участвовал в ликвидации последствий стихии. Говорит, за несколько месяцев дорогу и мосты восстановили, а все пострадавшие получили новое жилье и компенсации.
По деревне, где мы оказались уже в сумерках, разбредались после вечерней молитвы мужчины, женщины и дети. Одна из особенностей вероисповедания памирцев-исмаилитов в том, что на службах у них могут находиться все вместе, не допускается у остальных мусульман. И собираются они не в мечетях, а в домах друг у друга. Например, к Омеду, который весьма кстати перед дождем пригласил нас переночевать, соседи приходят по четвергам. Главную комнату с памирским потолком, где обычно проходят собрания, отвели нам под спальню. Это родительский дом нашего нового знакомого, мы видели его отца Никодима и старушку-мать, нянчившуюся с внуками. Трехлетний мальчуган, которого укусила оса, был со вспухшим глазом. За дикой природой ему далеко ходить не надо. У веранды бежит ручей с чистой и ледяной талой водой с гор, а сам их дом, поглощенный зеленью, кажется, врос в скалу.
СКВОЗЬ ПЕСЧАНЫЕ БУРИ
Географические особенности не способствуют быстрому распространению в Таджикистане сотовой связи и интернета, есть они далеко не везде. Если верить официальной статистике, среди таджиков в разы меньше пользователей всемирной сети, нежели в соседних азиатских республиках: Казахстане, Узбекистане, Киргизии, и вообще по сравнению с бывшими странами соцлагеря. Недостатком, впрочем, это не назвать, учитывая, что технологии волей-неволей изживают культуру и самобытность, которых здесь пока через край.
Но прогресс неумолим, и вот уже мы едем на открытие высокогорной станции «Крыша мира». Руководитель отделения российской сотовой компании Раим Садоншоев раскрывает подробности работы новой установки. Она использует альтернативные источники энергии – солнечные батареи и ветрогенератор. Меж тем такая чудо-зарядка не помешала бы и машине рассказчика, двигатель которой из-за разреженного воздуха и перепадов высот на перевале за горячими источниками Джелонди стал недовольно урчать и покашливать. Да еще и ветер, не встречая преград, всерьез разбушевался и поднимал взвесь из песка и пыли.
Песчаные бури не удивляли только душанбинского дальнобойщика Мурада Али. За 34 года, что мотается с рейсами по всей Азии, к погодным сюрпризам он привык. Ему нравится проводить параллели с тем, как было при СССР и стало теперь. Он размышлял о Сталине, о Брежневе, вручившем его матери-героине с 14 детьми сначала армянский фургончик EРA3, потом Волгу. Тяжело ему было вспоминать только войну в Афганистане.
– В 1985-м во время службы в армии меня отправили туда сопровождать автоколонны, – сказал он со вздохом. – Надевали афганскую форму, чтобы не бросаться талибам в глаза. Помню мирное население, надеявшееся на то, что Советский Союз вытащит их из нищеты, и своих невернувшихся друзей. Сегодня познакомился с парнем, завтра его уже нет. На военнослужащего каждый день давали по пол-литра спирта и две пачки сигарет. Иначе можно было сойти с ума.
Мурад Али совершает рейсы и в Афганистан, но сейчас ехал в Китай. В кабине у него холодильник, откуда он достал нам сникерс и энергетик. Добравшись до Мургаба, поселил в простенькой гостинице и пригласил в кафе на ужин, настаивая и называя нас своими гостями.
Простились с молчаливо просидевшим в фуре несколько часов морщинистым дедушкой-киргизом в национальном колпаке из войлока. Ну как дедушкой, по виду ему за 80, а на деле-то оказалось всего 48. Мурад Али объясняет преждевременное старение острой нехваткой кислорода в Мургабе, здесь элементарно труднее дышать.
СУРОВЫЙ МУРГАБ И ДОБРЫЙ ПАЛЫЧ
Этот богом забытый поселок, появившийся на месте Памирского пограничного поста Российской империи и населенный преимущественно этническими киргизами – самый высокогорный райцентр бывшего СССР. На высоте порядка четырех тысяч метров не растут деревья и кустарники, нам не попалось ни одного огорода, и обычная питьевая вода на рынке стоила дорого. К скудному рациону прибавь непредсказуемую, быстро меняющуюся погоду, температуру до минус 50 зимой и проблемы с электричеством, которое в целях экономии включается на несколько часов в день. Воле и жизнестойкости мургабцев можно только позавидовать.
Но здесь среди беднейших глиняных мазанок на словно марсианской земле для редких туристов припасено штуки три гестхауза, пусть и рекламирующих себя на ломаном английском, и заправка из ржавых цистерн с написанным от руки «Petrol» (англ. – бензин). Потому что, как ни крути, это важная часть Памирского тракта, последний населенный пункт перед Киргизией. И вообще должна быть у людей хоть какая-то надежда.
Нашим же светлым проблеском в мургабском беспросветье стал Аким Палыч. Палыч – не настоящее его отчество, но он, шутя, так представился. Мол, если Аким, то непременно Палыч. Он киргиз, в Мургаб привозил продукты из Оша, где постоянно живет, и теперь возвращался назад с нами. Рассказывал анекдоты, обрадованный попутчикам на пустой и скучной трассе. Просил посматривать в зеркало за колесной цепью, когда переезжали через речку, но она, прохвостка, потом все равно где-то отвалилась. Недешевая штуковина, однако Палыч не унывал – к зиме отыщется. Нашлась даже раньше, к вечеру, спасибо ехавшему следом грузовику.
Несколько десятков километров с правой стороны тянулся забор с колючей проволокой, тут до границы с Китаем всего ничего. Миновали несколько перевалов, в том числе Ак-Байтал высотой 4655 метров. Подобные ему есть только на Тибете и в Андах. Закат мы встретили на подъезде к большому соленому озеру Каракуль, образованному около 200 миллионов лет назад в кратере от метеорита. Подстегивало остаться там, разбив палатку. Но в округе – ни души, а становиться ужином для волков – удовольствие сомнительное, вдобавок на улице сильно похолодало. К пограничникам на таджикистанском КПП, одетым в бушлаты, я, не ведая, что творю, вышел, как был, в шортах. Один солдат даже поздоровался со мной за руку, и, пока я потихоньку околевал в ожидании выездных печатей, делился трудностями службы. Что уж говорить, если даже солнце показывается им тут из-за гор всего на три часа, а зимой совсем несладко.
Утром шел снег, потом дождь. Серпантин, весь в тумане, змейкой аккуратно сходил вниз, в зеленую долину с юртами, название которой – Киргизия.
Продолжение следует…
Часть 1: Волгоград, Астрахань, Актау
Часть 2: Каракалпакия и «кладбище» кораблей
Часть 3: На пути к древней Хиве
Часть 4: Тайны космоса в огороде
Часть 5: От водоема узбекского к морю Таджикскому
Часть 6: Вся правда о Равшане и Джамшуте
Часть 7: Памирский тракт: связь времен и городов
Часть 8: Наедине с горами: тишина и война
Часть 9: Изменчивый Памир преподносит сюрпризы
Часть 10: Киргизия: призраки коммунизма, ореховые леса и водопады
Часть 11: Бишкек и «жемчужина» Киргизии – озеро Иссык-Куль
Часть 12: Казахстан, где русский дух и Русью пахнет
Часть 13: Тянь-Шаньский полдень
Часть 14: В поисках казахского рая
Часть 15: Лагеря скорби и город счастья
Часть 16: Почему в Экибастузе лучше не ругаться
Часть 17: Как испытания под Семипалатинском изменили мир
Больше фото с путешествия автора здесь - romandor.com