28.11.2018 в 10:23 Общество 479

Автостопом до экватора

Лагеря скорби и город счастья,или Как мы настигли розовых фламинго

Продолжаем публиковать путевые заметки нашего корреспондента, изучавшего проблемы, быт и культуру бывших советских республик в Средней Азии. В прошлом номере мы побывали на печально известном казахском озере Иссык и в рассекреченном военном городке Сары-Шаганского ракетного полигона.

ТЕНИ УЗНИКОВ КАРЛАГА

Карта исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа была бы неполной без сталинских карательных объектов Казахстана. Здешние лютые зимы дополнили и без того нечеловеческие условия содержания каторжников, реальных уголовников из которых всегда были единицы. Строить железную дорогу, добывать уголь в карагандинских угольных шахтах должны были политзаключенные. Бесправные с искалеченными судьбами люди оставляли на общих работах надежды, здоровье и жизни. Поскольку НКВД сделал «врагом народа» и моего прадеда, места, свидетельствующие о происходившем в годы Большого террора, я стараюсь не пропускать.

Спасский мемориал жертв политических репрессий находится на месте отделения №99, входившего в КарЛАГ – один из самых больших исправительно-трудовых лагерей СССР, который действовал вплоть до 1959 года. С началом Великой Отечественной войны в 99-й лагерь этапировали десятки тысяч человек самых разных национальностей, иностранных военнопленных и подвергшихся депортации советских граждан. Не только Россия, но и Армения, Грузия, Франция, Япония, Польша поставили памятные знаки в память о почивших соотечественниках.

Управление Карагандинским лагерем располагалось в поселке Долинка, что в 70 километрах от Спасска. Здесь теперь музей с внушительной коллекцией личных вещей узников, инсталляциями следственного изолятора, карцера, камер заключения и пыток, зиндана – ямы, куда помещали за провинности. Под экспозицию отведено основательное двухэтажное здание, из кабинетов которого контролировались казахстанские лагпункты. Построено оно, понятно, заключенными. Любопытно, что после ликвидации ГУЛАГа административный корпус целых 20 лет использовали под детский санаторий.

Однако репрессиям подвергались не только народные «враги», но и их близкие. Мы отправились в очередной пункт КарЛАГа в 40 километрах от Астаны. Акмолинский лагерь жен изменников Родины, или попросту АЛЖИР, в 1938 году заключал в своих унылых серых стенах восемь тысяч женщин со всей страны. Молодых, красивых, в основном из очень образованных и интеллигентных семей. Бедняжкам давался срок по пять-восемь лет, но и он мог быть продлен без видимых оснований. Разделили нелегкую судьбу узниц АЛЖИРа сестра маршала Тухачевского, матери балерины Майи Плисецкой и поэта Булата Окуджавы, а также родственницы многих других военных, государственных и общественных деятелей, чьи имена были на слуху.

Женщин разлучали с детьми, отучали от мыслей о доме, хотя что еще могло согревать их сердца. Но даже права личной переписки в первые годы существования лагеря они были лишены, потому как составляли разряд «особых» каторжниц. За колючей проволокой им присваивался лагерный номер – эти спецнашивки с личным шифром становились вместо имени, фамилии, а еще служили мишенью в случае побега. Питаясь скудной баландой, мерзнув зимой и изнывая от жары летом, заключенные без устали шили одежду, выращивали в теплицах овощи и до потери сознания работали на полях.

ГДЕ? В КАРАГАНДЕ!

Первый раз в жизни можно было ответить на вопрос «Вы где?» без всяких там подковырок и острот: в Караганде. Какие шутки, она существует, сами видели! Ну, согласитесь, не так много в мире городов, вошедших в пословицы и поговорки – Рим, Москва, Париж… В казахстанской Караганде крылатому выражению даже установлен памятник.

Крылатому выражению установлен памятник. Фото автора.

Караганда вообще жутко приятный городок, особенно в солнечную погоду. Стандартные панельные дома, как видно, делались с большой выдумкой. У них либо ступенчатые «тетрисовые» балконы, либо украшенные с уличной стороны блоки лестничных клеток, дополненные казахскими архитектурными мотивами, а то и вовсе на крыше стометровая надпись: «Караганде – образцовый порядок, высокую культуру». Советские барельефы и мозаики на стенах зданий восхваляют космонавтов, шахтеров, заводских рабочих, молодые семьи с детьми. Это, понятно, создано все еще при СССР, но современные граффити с изображением ветеранов Великой Отечественной войны – уже дело рук молодого поколения карагандинцев. Впрочем, что ж – добром за добро, какая у них детская железная дорога в Центральном парке, можно только позавидовать.

Мозаика на стене многоэтажки, сохранившаяся с советских времен. Фото автора.

В советское время в разных союзных республиках было построено десятка два узкоколеек, и использовались они не только как аттракцион, но и для обучения юных железнодорожников. Не все дошли до наших дней, тем более в первозданном виде. А карагандинская «железка», существующая с 1956 года, до сих пор использует старый тепловоз ТУ2-111 и еще более почтенного возраста вагоны. После нескольких реставраций выглядит состав как новенький, поэтому совершить на нем пятикилометровую поездку – одно удовольствие. И взрослым тоже. Особенно взрослым.

Окружающие Караганду залежи полезных ископаемых предопределили ее горняцкую сущность. Труд чуть ли не каждого третьего карагандинца прямо или косвенно связан с горнодобывающей отраслью. Разведкой месторождений занимается и 23-летняя Дарья Вдовкина, в гостях у которой мы были. Интересная у нее не только профессия, но и способ проводить досуг. Еще в школе она пришла в аэроклуб и теперь, пока сезон, каждые выходные совершает по два-три прыжка с парашютом. На момент нашего знакомства их у нее накопилось уже 150. В составе команды девушка завоевала «серебро» на Чемпионате Казахстана по парашютной акробатике. Вдобавок Даша успела полетать в аэродинамической трубе, испробовала пара- и дельтаплан, прыгала на резинке с девятиэтажного дома, сплавлялась на рафтах. Сразу после нашего отъезда она на три недели уехала автостопить по Европе.

Карагандинская узкоколейная детская железная дорога. Фото автора.

В ПОГОНЕ ЗА РОЗОВЫМИ ФЛАМИНГО

Один за другим оставались вдали шахтерские поселки с характерными скиповыми стволами и насыпями угля. И дернуло же нас поехать в Коргалжынский заповедник не через Астану, как было бы правильнее, а через Шахтинск. Конечно, по той же дороге пришлось бы и возвращаться, а это не дело. И вроде бы, так, на вскидку, было даже короче. Но кратчайший путь – он долгий самый. И трудный. По крайней мере, в этот раз, потому что дорога с асфальтовым покрытием и каким-никаким трафиком прошла обратную эволюцию сначала до разряда проселочной, а после еще хуже – малоезженой рыбацкой. Однако отступать было поздно. И самое обидное, когда за час или два ожидания мимо проезжал один несчастный автомобиль, даже тот не останавливался. Так что вместо дня путь занял все четыре. Тут, конечно, были и положительные моменты. Вроде того, что кто-то из водителей отрежет ломоть сала, или местный фермер предложит выпить чая и накормит кашей. Но было и прямо противоположное. Хотели оставить зарядку на ночь, дошли до деревни, кажется, Архты. Прицепились местный аким с женой на Ниве:

– Кто вы? Что здесь делаете? Путешественники? У вас есть бумажка, что вы путешественники? Не похожи на путешественников. Где транспорт?

Из-за мужа высунулась не менее подозрительная супруга:

– Транспорт подойдет, спрашиваю?

Мелочи, конечно. А транспорт-то подойдет, тут только запастись терпением. Самое смешное, бумажка, что мы путешественники, точнее участники экспедиции «Дружба народов», у нас на всякий случай действительно имелась, но доставлять удовольствие такой недружелюбной паре не хотелось. Из принципа.

С имамом Абу Бакром, который уже 20 лет служит в мечети курорта Боровое, мы, наконец, доехали до села Коргалжын. Надеялись, что отсюда в заповедник проводятся экскурсии, но в администрации резервата наш пыл быстро охладили. Вот если бы у нас был свой транспорт, тогда можно, приобретя билеты, нанять их проводника – обязательное условие. Получалось, во-первых, недешево с личным гидом-то, ну да ладно. Стали искать машину. Сотрудница посоветовала человека, видимо, своего племянника, а тот заломил такую цену, будто мы только что выиграли в лотерею джек-пот.

Впору на все плюнуть. Но в чем соль – в этом заповеднике, неспроста вошедшем в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, с апреля по сентябрь гнездуются розовые фламинго. Ради них все и затевалось. Соленое озеро Тенгиз является самым северным местом обитания этих удивительных птиц. Водно-болотные угодья облюбовали также пеликаны, савки – такие дикие утки с синими клювами. Мечта орнитолога. Но нас манили к себе именно фламинго, которые, опять же, даже при удачном стечении обстоятельств, не факт, что дадут себя увидеть.

Шанс – великая штука, особенно когда он дается в последний момент. Один добрый казах на свой страх и риск заехал на территорию заповедника, рискуя попасться патрулю. Нужно было двигаться вглубь на полсотни километров. Проскакали два сайгака, взметнулась с воды стая белых лебедей. И вот, после стольких мучений – на дальнем берегу возникло розовой пятно. Сказочные создания. Прекрасные птицы. Сколько их там было, один бог знает, но много. Достаточно, чтобы сердце от радости чуть не вырвалось из груди.